- Товарищ сержант, так нету, там никаких снайперов.
- Откуда ты это знаешь, мудак, они, что тебе докладывали.
- Нет, товарищ командир, не докладывали, но я просто знаю, - упрямо наклонив голову, ответил Ивашов, продолжая свою работу.
Сергей Трофимов служил в армии уже пять лет. За плечами была Финская война, где он успешно провоевав почти все три месяца, получил ранение и после окончания конфликта еще месяц провалялся в госпитале в Ленинграде. Ему оставалось совсем немного до дембеля, когда началась война с фашистами. Прошло полтора года, ефрейтор Трофимов стал сержантом, добавил второй треугольник на эмалевой эмблеме, и приобрел немалый боевой опыт. Но, потерял всех сослуживцев, с которыми начинал воевать. В роте он оставался единственным старожилом, но зато отношение к нему было очень уважительное, даже капитан, командир батальона, не считал зазорным посоветоваться при подготовке позиции. Комиссар полка, несколько раз заводил разговор о приеме в партию, и Сергей был не против этого, но все, как-то не складывалось. Тем не менее, все шло к тому, что вскоре он станет младшим лейтенантом. Несколько лет службы дали большой опыт, и практически с первого взгляда он мог понять, как будет воевать молодой солдат, и сколько примерно суждено ему прожить.
Но вот с Ивашовым у него ничего не получилось. Когда две недели назад он увидел этого плотно сбитого плечистого парня с курносым мрачноватым лицом, то, глядя, на его неуклюжие движения подумал,
-Да, это не жилец, шлепнут тебя парень в ближайший день, два.
Но, когда он гаркнул ему в ухо:
-Красноармеец Ивашов упор для стрельбы лежа принять,- то не увидел даже движения, а тот уже лежал на земле, с винтовкой изготовленной к стрельбе.
К его недоумению, никто из товарищей Ивашова не удивился такому скоростному исполнению приказа. Ближе к вечеру он узнал почему. Оказывается, этот деревенский парень во время короткой учебы в тылу поразил всех командиров. Призванный из глухой вологодской деревушки парень, за несколько дней стал образцовым красноармейцем и с успехом овладевал всей нехитрой премудростью рядового бойца. И, скорее всего, поехал бы он на учебу в офицерское училище, клепавшее младших лейтенантов, как пирожки, если бы не его странности. Всем кто с ним общался, было не по себе от взгляда внимательных спокойных серых глаз. Казалось, что эта деревенщина видит всех насквозь. Через пару дней в учебном взводе стала ходить байка, пущенная рыжим Фомой Веревкиным из Архангельска, что Игорь сын колдуна, ушедшего в тайгу от советской власти, и отец передал ему часть своих приемов. Этому легко поверили, потому, что как-то вечером Игорь мимоходом притронувшись к ноге тощего москвича, художника по профессии, вылечил того от мозолей, натертых тяжелыми яловыми сапогами. Об этом утром рассказал сам москвич, охотно показывая желающим свои ноги без единой мозоли.
