— Что? Безопасна? И это все? Безопасна! Одно слово!
Форд пожал плечами.
— Знаешь, в Галактике сто миллиардов звезд, а микропроцессор не бездонный, — объяснил он, — и к тому же никто ничего не знал о Земле.
— Господи ты боже мой, но тебе-то удалось собрать информацию?
— Конечно, удалось. Я передал редактору новый текст. Пришлось чуточку подредактировать, но все же это новая версия.
— И что же там теперь говорится? — спросил Артур.
— В основном безопасна, — смущенно кашлянул Форд.
— В основном безопасна! — вскричал Артур.
— Что за шум? — спросил Форд шопотом.
— Это я кричу, — прокричал Артур.
— Тихо! Помолчи! — цыкнул Форд. — Мне кажется, у нас неприятности.
— Ему кажется!
Из-за двери отчетливо доносился звук марширующих ног.
— Дентрасси? — пролепетал Артур.
— Нет, подошвы стальные, — мотнул головой Форд.
— Тогда кто это? — испугался Артур.
— Хм, — хмыкнул Форд, — если нам повезло, то это пришли вогоны, чтобы выкинуть нас за борт, в открытый космос.
— А если не повезло?
— Если не повезло, — мрачно продолжил Форд, — то, возможно, капитан не шутил, когда пообещал почитать нам свои стихи…
Согласно вселенской классификации, поэзия вогонов помещается на третьем месте с конца. Второе место с конца принадлежит крианским азготам. Когда их великий мастер, Хрюкос Метеорист, впервые читал на публике свою новую поэму «Ода маленькому зеленому комочку слизи, который появился у меня подмышкой прекрасным утром в середине лета», четверо слушателей умерло от внутреннего кровоизлияния, а президент межгалактического комитета Дурнобелевских премий по искусству выжил исключительно благодаря тому, что отгрыз себе ногу. Хрюкос, как сообщалось, был крайне «расстроен» приемом, который получила поэма, и собирался уже приступить к чтению своего двенадцатитомного эпоса под общим названием «Мои любимые ванные полоскалки», когда его толстая кишка, в попытке спасти жизнь цивилизаций, проскочила через горло и перекрыла доступ кислорода к мозгу.
Самая отвратительная поэзия во вселенной исчезла вместе со своей создательницей, Паулой Нэнси Миллстоун Дженнингс, в Гринбридже (Эссекс, Англия), в момент разрушения планеты Земля.
Простетник Вогон Йелтц о-очень медленно растянул рот в улыбке. Сделал он это не столько для усиления эффекта, сколько пытаясь вспомнить последовательность необходимых движений мышц. Он только что о-очень хорошо поорал на своих пленников, а теперь успокоился и был в состоянии проявить полнейшее бездушие.
