При такой практике никто из сальвадорцев не вправе считать себя в безопасности, ибо самый неожиданный факт может сделать его подозрительным в глазах этих зловещих стражей капиталистических порядков. Вот несколько убедительных примеров того, как действуют эти церберы при случайно возникшем подозрении. Факты, которые я привожу ниже, имели место в разные моменты моего заточения.
У полицейских есть архив на людей, попавших под подозрение, среди которых находятся лица, схваченные в Национальном университете, когда репрессивные органы ворвались и заняли его совершенно незаконным образом. Большое число студентов, преподавателей и служащих попали в списки подозреваемых лишь за то, что находились в этот день на территории университета. Быть в подобных списках означает подвергаться опасности, ибо в один прекрасный момент этим цепным псам может вздуматься похитить человека, и тогда он бесследно исчезнет. В этом архиве есть групповая фотография руководителей университета: ректора, деканов и других, выглядящих истощенными и изможденными вследствие плохого обращения, — фото было сделано незадолго до того, как их выслали в Коста-Рику.
До сих пор полицейские во что бы то ни стало хотят изыскать способ инкриминировать им какое-нибудь преступление — они боятся их, даже когда те далеко.
— Да, — говорят одни, — популярность в народе делает их опасными. Лучше, если они будут подальше.
— Действительно, они далеко, — отвечают другие, — но они еще живы, а лучше, если б они были мертвы.
И все это говорится самым беззастенчивым образом.
Студенческие лидеры также становятся жертвами подобных методов, даже если они ни к чему не причастны. Их фотографии показывают похищенным, дабы «обнаружить» или придумать «подрывную связь», в которой можно было бы этих лидеров обвинить, или использовать такое обвинение для оправдания того, что «может с ними случиться в будущем».
В период избирательной кампании митинги превратились для этих полицейских преступников в места наблюдения за подозрительными с целью обнаружения «террористов». Нам показали, например, фотографию митинга, организованного Партией национального примирения в Санта-Ане, где был изображен губернатор Гутьеррес и рядом с ним несколько девушек, слушавших ораторов. Один бог знает, что жандармам показалось подозрительным, но, так или иначе, этих девушек сфотографировали и занесли в список подозреваемых!
А в отношении опознания одного из членов Народных сил освобождения, которого они звали Толстяк, полицейские сплели целую интригу. В соответствии с ней Толстяк был когда-то студентом, в свое время изучавшим что-то связанное с питанием. Зацепившись за эту деталь, они утверждали, что я его должна знать, поскольку изучала медицину. По их данным, он был крепкого телосложения и светлокожий. Так вот, среди прочих подозрение пало на одного юношу, фото которого мне также показали. Жил он рядом с больницей «Блум». За ним установили слежку, так как им показалось странным, что он выходил из дома в одно и то же время. «Во всяком случае, надо постоянно держать его под надзором, — сказал Гарай, — не может быть, чтобы ничего не было».
