Я не могу позволить этому случиться.
Вместо того, чтобы идти в уборную, я сбегаю через задний вход. Не знаю, как он догадался, что я не собираюсь возвращаться, или как он выбрался раньше меня – все, что я знаю, это я, ждущая такси и моя грудь расширяется, когда сильные руки обхватывают мою талию, притягивающие меня к сильной груди. Я извиваюсь, и хватка на мне только усиливается.
– Я могу стерпеть, что меня оставили один раз, – рычит он в мое ухо. – Но не во второй раз.
– Ты не слушаешь меня, – кричу я расстроено. – Я не игрушка для тебя, Маркус. Я сломлена: я не какая-то милая, блестящая вещь, которую ты можешь хранить, пока не наиграешься. У меня на руках мать, Маркус, у которой была опухоль головного мозга и врачи облажались во время операции. Она проживает свою жизнь в коляске, в этой проклятой коляске, которая настолько херовая, что меня даже удивляет, как еще не произошло катастрофы, но я не могу купить новую, не смотря на бесконечные часы, которые я отрабатываю, потому что я плачу за сиделку и хренову кучу долгов за операцию мамы. Я прошу тебя – нет, я умоляю тебя – не делай из меня свою игрушку. Выбери кого-нибудь другого. Кого угодно.
Его руки крепче сжимают меня, я задыхаюсь к концу свое тирады. Я жду, молчание окружает нас. Он держит меня очень, очень долго, держа крепко за талию, его дыхание опаляет мое ухо.
– Катя, – наконец бормочет он.
– Я работаю так много, – шепчу я, оседая. Он удерживает меня в вертикальном положении. – На босса, который полный ублюдок.
– Катя.
– Моя мама хочет, чтобы у меня была жизнь. Но у меня ее не может быть
– Катя.
– Потом появляешься ты и я хочу тебя: не знаю, но хочу.
Он прекращает попытки произносить мое имя, поворачивает меня к себе так быстро, что я теряю опору под ногами. Его руки обвивают мою талию, и он держит меня, моя грудь прижата к его. Затем он наклоняется и целует меня. Мои глаза закрыты, ноги до сих пор висят в воздухе, и я отвечаю на его поцелуй. Потому что хочу, потому что нуждаюсь, но больше всего потому что он не дает мне сделать ничего другого и я согласна с этим.
Медленно он начинает двигать нас назад. Мое тело ударяется о машину, и затем я обвиваю свою ногу вокруг его бедра, а он сдвигает мои трусики в сторону. Безумие берет верх, и я тянусь вниз, расстегивая ремень Маркуса. Дрожащими пальцами мне удалось расстегнуть его штаны и залезть внутрь, находя его член. Он шипит напротив моих губ, и толкается пальцами в мои глубины, двигаясь, подготавливая меня.
