— С Тьмой нужно воевать всюду, если встал на Путь Солнца! — сказал Ардагаст.
Дружина одобрительно зашумела. Хилиарх и его спутники выехали вперёд, высоко поднимая голову и оружие сражённого великана.
— По воле богов, мы уже вступили в войну, и вот первый убитый враг и первая добыча, — громко произнёс эллин.
Росы невольно притихли, слушая рассказ грека. Да, это вам не тупые вайюги и не лешие-людоеды... Вчетвером одного еле одолели, и то с Шишком. А его ведь на всех аримаспов не хватит. Ко всему ещё проводники заявили:
— Дальше не пойдём. Вы погибнете, мы погибнем, никто не вернётся!
— Трусы! Ваш удел — умереть на соломе, а не в битве, и попасть в нижний мир, а не на небо, в обитель великих воинов! — презрительно бросил Сигвульф.
— Мы — охотники! — возразил старый аргиппей. — Медведя не боимся — в одиночку ходим, вепря не боимся, волчьей стаи не боимся. Я молодым в низовьях Дайка с тигром схватился. Они — звери, мы — люди. А аримаспы — боги. С ними только боги и их птицы воевать могут. Увидят аримаспы нас, аргиппеев, среди вас — придут потом всему племени мстить.
Ворон с золотым клювом, тот самый, что прилетел вслед за Хилиархом и его спутниками, сердито каркнул с верхушки пихты. С высокого кедра, одиноко возвышавшегося на востоке, на склоне хребта Бахты, откликнулся тревожный, грозный голос: орлиный клёкот, постепенно перераставший в звериный рёв. «Див-грифон кличет! На погибель идём!» — заволновались молодые дружинники. Воины постарше, наоборот, приободрились. Они хорошо помнили, как над Збручем такой же голос предвещал поражение не росам, а их врагам — бастарнам. Не помогли тем и чёрные друиды. Вышата заговорил, указывая рукой на восток:
— Росы! Слышите голос дива, солнечного чудо-зверя? Это нас, Даждьбожьих внуков, он кличет. Кому ещё, кроме нас, защитить Золотую солнечную гору? На то нам дана Колаксаева Чаша. А кому много дано, с того много и спросится. Я, великий волхв, не буду вам обещать победу, не стану и гадать о ней. Но клянусь светом Солнца: если уклонимся от такой битвы — не достойны будем ни владеть Колаксаевыми дарами, ни зваться росами — «солнцесияющими»!
Громко, горячо заговорил Хилиарх:
— Не мне бы, греку, ругать своих соплеменников. Но знайте: не лучшие из них пробираются в эти места. Пробираются не за мудростью, как Аристей, — за золотом и самоцветами, которые им продают аримаспы. И если одноглазые завладеют всеми копями — сюда побегут стаями, как мыши на зерно, негодяи и корыстолюбцы с юга. И принесут сюда все мерзости, какие только есть в Империи. И заставят все племена Скифии драться из-за уральских сокровищ. А достанутся эти сокровища не нам, а им, торгашам и проходимцам! И будет на Золотой горе престол Гермеса, бога воров и наживал, а на Злой горе — престол Чернобога!
