— Знаю я вашего Ваю. Мы, венеды, его Вием зовём. Один его сородич пробовал меня в Карпатах остановить, только слаб его глаз бесовский оказался против Огненной Чаши, — возразил Зореславич.
— Эка невидаль: глаз, ветер... — вмешался Шишок. — Глаз ему выкололи мы с Хилиархом. А ветер в лесу я и сам могу поднять, да со свистом, с буреломом!
— Был когда-то великий воин Гаршасп, что самого Ваю победил и под землю загнал. Родятся такие храбры и могуты среди росов или нет? — задорно спросила дружинников Ларишка.
— Да что мы за воины будем, если нас ветром унесёт? — громко сказал Сагсар, отец Неждана Сарматича. Дружина одобрительно зашумела.
Отряд бодро шёл дальше на север, но кое-кого из предводителей мучили сомнения. Гот Сигвульф всю жизнь поклонялся Одину, яростному повелителю бурь, и теперь раздумывал: не придётся ли схватиться с самим Отцом Битв, Сеятелем Раздоров? Тот ведь тоже одноглаз, как эти аримаспы... А Ларишка тихо говорила с Вышатой:
— У нас на юге мобеды молятся Ваю и говорят, что ему поклонялись все праведные цари. Иногда говорят, что есть два Ваю — добрый и злой. А Гаршаспа называют великим грешником. Я давно заметила: мобеды не любят воинов и норовят их унизить.
— И у нас брахманы задирают нос перед кшатриями, — кивнул Вишвамитра.
— И не зря, — улыбнулся волхв. — За вами, воителями-крушителями, нужен глаз да глаз, не то всё разнесёте и себе шею свернёте. Сказано: сила есть — ума не надо.
— А всё же: злой Ветер или добрый? — спросила царица.
— Он... своенравный. Может и добро сделать. Только справедливости у него не ищут. Она — у Даждьбога-Солнца, что всегда одним и тем же путём ходит. Перун тоже справедлив, но гневлив и нещаден. А Ветер-Стрибог самый буйный и переменчивый... Ну, да об этом мудрейшие волхвы спорят, и каждый своего бога хвалит. Пока одно скажу: если и есть добрый Ваю, то не здесь. Больно уж много тут всяких... кривых!
Люди ехали и рассуждали о богах, не зная, что боги наблюдают за ними. На вершине Золотой горы стояли двое: могучий зрелый муж с буйными чёрными волосами и пышной золотой бородой и стройный златоволосый юноша. Оба были вооружены мечами и секирами. Первый держал в поводу коня тёмно-синего, как грозовая туча, второй — огненно-красного.
— И выбрал же время Ветродуй со своим кривым кодлом! — с досадой сказал старший. — Все в разлёте. Братцу Яриле с сестрицей Мораной сейчас на земле быть не положено. Дед Святовит на западе с дикими охотниками бьётся, и вся моя грозовая дружина там же. А твои солнечные воины на востоке заняты.
