— А я было думал, что про всех этих чудищ рассказывают купцы, чтобы набить цену на северное золото и отвадить соперников, — глубокомысленно заметил эллин. — Даже сомневался: не торгаши ли сочинили книгу Аристея? Впрочем, я всё больше убеждаюсь, что люди гораздо лучше, чем о них можно думать. Но где всё же Рипеи? Высочайшие из земных гор, за которыми — блаженная страна Солнца?
— Наверное, это тот же Урал, только ещё дальше к северу. Южный конец его — в излучине Дайка[15], в земле восточных росов, северного же не знает никто.
— А верно ли, что там, на севере, живут люди с конскими ногами? И люди, спящие всю зиму, как медведи?
Лицо Санага дрогнуло.
— То не люди, а дэвы, и их лучше не поминать. Их некогда разбил и загнал далеко на север великий воин Урал, что приехал в эту страну верхом на льве, а потом добыл в подводном мире белого крылатого коня. Но даже он не мог истребить всех дэвов. И страшен будет день, когда они вернутся с севера!
— Лев, крылатый конь — то звери Бога Солнца. Не он ли явился вам под именем Урала? — вмешался Вышата.
— Урал родился среди людей. Но жена его была солнечная дева — орлица Хумай, дочь Симурга, царя птиц. А сын звался Рос — «сияющий». Это он рассёк мечом Золотую гору, и оттуда потекла Белая Ра-река Солнца.
— Так говорите вы, мужчины, — возразила Зарина. — Мы, женщины, знаем другое. В этот край прилетел дэв-дракон и наслал засуху. Ни один воин не мог одолеть его. И тогда людей спасла крылатая Белая Богиня. Синица и бурундук указали ей путь к логову змея, златорогий олень бежал перед ней. Он и сбросил дракона в пропасть — в самую преисподнюю. А богиня золотой стрелой рассекла склон Золотой горы. Оттуда вырвался солнечный поток, и понеслась богиня вместе с ним по лесам, по долинам, на запад, на юг — до самого моря. Не её ли золотую стрелу вы ищете?
— Эта Белая Богиня, видно, Анахита, которую я почитаю! — воскликнула Ларишка. — Она воительница, и она же — река Ардви, что падает со звёзд на гору, высокую, как тысяча мужей, а оттуда — на равнину, и течёт к морю, через тысячу проток и тысячу озёр.
— Да, это похоже на Pa-реку в её низовьях. Я переезжал её там отроком, — сказал Ардагаст.
— Анахита — наша Артимпаса-Морана. Слышите, девочки? Река эта — наша! — обернулась к своим поляницам Ардагунда.
— Солнечная река для всех добрых людей — своя, — улыбнулся Вышата. — Что её делить? А для злых есть своя река — Чёрная.
Рать приближалась к Черной реке, и аргиппеи всё злее ругали её хозяев. Девата захватили лучшие пастбища, безнаказанно похищали женщин, вымогали всё больше скота для аждахи — кто разберёт, что пожирает змей, а что — полубесы? А рогатый колдун был не только жаден до всяких даров, но и падок до женщин: возрождал понемногу обычай отдавать невесту на первую ночь шаману. И не принуждал никого, только пугал гневом и кознями духов, которых и верно лучше него отогнать никто не мог. Да, жалеть бесово племя здесь было некому, кроме разве что царя росов и его нещадного в бою, но отходчивого племени.
