Казаков улыбнулся и одобрительно кивнул.
— Мои соболезнования, Tovarisch Фурсенко.
— Вам также, сэр. — Фурсенко развернулся и быстро зашагал прочь, ощущая неудобство от того, что просто знал имя этого человека или даже просто стоял рядом.
Казаков стоял на рампе, пытаясь осмыслить этот очень странный вечер. Сначала смерть отца и постыдное возвращение тела его отца, без каких-либо почестей, срыв матери и ее уход, а затем эта невероятная встреча с одним из самых известных разработчиков вооружений времен Холодной Войны. Павел Григорьевич Казаков не верил в судьбу — он обладал слишком сильной властью, чтобы считать, что кто-то решает его будущее — но полагал и то, что бывают события, становящиеся отправной точкой некоего пути, сигналом к запуску цепи событий.
В свое время доктор Петр Викториевич Фурсенко был одним из лучших и наиболее творческих инженеров в области аэрокосмических технологий и электромагнитодинамики во всей Европе. В тридцать лет он был директором нескольких советских оружейных и авиационных КБ, создавая самые передовые самолеты, ракеты, бомбы, авионику и все прочие компоненты…
По крайней мере, они думали, что были лучшими. Слово Фурсенко имело силу закона до тех пор, пока в «Физикусе» не появился Иван Озеров. Когда он принялся за работу, полностью разрушив старые убеждения и представления, советские ученые поняли, насколько они отстали от США в области передовых авиационных военных технологий, в особенности, технологий малозаметности — планеров, приборов, систем и средств противодействия малозаметным самолетам.
Однако это лишь стимулировало Фурсенко на штурм новых высот. Даже после распада Советского Союза, означавшего крах крупных, сверхсекретных и хорошо финансируемых государством КБ, таких, как «Физикус», он означал также, что Фурсенко теперь мог путешествовать по миру и посещать курсы и семинары в области современных авиационных военных технологий. Когда Озеров исчез, вероятно, вернувшись на свой астероид или в породивший его генно-инжереный инкубатор, Фурсенко взял на себя инициативу в области российских авиационных и оружейных разработок.
А теперь Казаков узнал, где тот находился, встретился с ними лично и вообще, мог назвать себя его начальником — потому что Казакову принадлежало более шестидесяти процентов промышленного инвестиционного фонда «Метеор» Гений Фурсенко все это время был в его распоряжении, а он этого даже не знал! Но как использовать его разработки? Его разум начал просчитывать варианты…
