Алою пылью клубились просторы,
и лотос в уставшей пыли распускался.
Айсберги гор вырастали из бездны песчинок,
спрессованных жизнью и смертью.
Азия – твой караван так велик,
что отыщется след мой едва ли.
Зимняя прелюдия
Януарий, сверкая алмазами царской короны,
Ярлыки раздаёт на правленье сибирским буранам.
Янычары зимы – в серебристых доспехах морозы,
Ятаган полумесяца в небе сияет хрустальном.
Ягель сизых дымков над землёй расстилают рассветы.
Ягуаровым мехом огней отливают закаты.
Як угрюмо пасётся на северном склоне планеты,
Яко мамонт оживший, такой же большой и мохнатый.
Ясноглазая нимфа приходит в мои сновиденья,
Ясень сагой листвы навевает раздумья и нежность.
Янтарём золотятся плывущие в полночь мгновенья.
Ян и инь осеняют парисовым яблоком вечность.
Я лелею для нимфы поэму, рождённую снегом.
Янус будит в струне моей звук кипарисовой лиры.
Ясаком поднебесных снегов обложивший полмира,
Януарий трясёт за окном горностаевым мехом.
Осенняя элегия
Облетает листва, обнимая луга и поляны.
Облачками клубятся дымки над покоем вечерним.
Осень весть подаёт, и восходят на небо Плеяды,
Осеняя просторы земные сияньем извечным.
Отзываясь на вещие звёздные знаки природы,
Остроглазый сказитель своё начинал песнопенье.
Огнь божественных слов золотил лиственничные кроны,
Отзвук песни богов очаровывал птиц и оленей.
Отсвет далей небесных тревожит мои сновиденья.
Ореады грустят на вершинах Саяно-Алтая.
Оглянусь – песнь последних аэдов уносят мгновенья.
Остаются лишь сны, обращённые к слову заклятья.
Оттого, может быть, я под яростный гул автострады,
Отрешаясь от будней, шепчу стародавнюю сагу.
Осеняя пространство и время, мерцают Плеяды.
Осень знак подаёт, и ложатся стихи на бумагу.
* * *
А в Азии не принято писать сонеты.
Анафора конечной рифме не чета.
Но амфоры любви достойны все поэты.
Азалия берёт от радуги цвета.
А я пою простор и высь небесной сини,
И фимиамом курится степной мираж.
Ая цветёт – полынь моей полупустыни,
И феи храмом высится кедровый кряж.
Молитвенная ода небесами дышит.
Могильная трава сама себя колышет,
Сокрытый вздох столетий чуя под собой.
И знак анафоры отсвечивает бронзой.
И знает лишь рапсод, как просто и непросто –
Скрипичный звук придать струне волосяной.
* * *
Седым деревьям в тишине ночной не спится,
И втайне крона наклоняется к земле.
Как дым слегка сиреневый, листва клубится
И тает облаками в серебристой мгле.
Пока наполнен небосвод сияньем млечным
