Субстанция времени | страница 29

Игорь Вячеславович вошел в кабинет и запер дверь изнутри. Недовольство собой, какой-то общий дискомфорт, злость и даже ненависть ко всему на свете могучей рекой разливались внутри грудной клетки и выплескивались из глаз искрами, способными поджечь всё что угодно. Конечно, в этом не последнюю роль сыграл алкоголь. Небрежно прокрутил ручку окна, чуть её не сломал и распахнул настежь створки. Вдохнуть полной грудью свежий воздух не удалось, так как мимо окна текла нескончаемая колонна автомобилей, заполнявших трассу до отказа. Бампер в бампер они стояли у перекрестка в ожидании зелёного света.

– Как же много пьют москвичи! По радио говорят, что одних только пробок на улицах столько, что это затрудняет движение автотранспорта! – злобно продекламировал вслух сам себе старый анекдот Игорь Вячеславович.

Угораздило же родиться в Международный день восьмого марта, и хотя сегодня не круглая дата, его беспрерывно поздравляли и из года в год иронизировали на тему мужского конца и женского начала. Почему-то именно сегодня всё страшно надоело. Говорят же актеры в фильме устами простых людей: «Так надо жить, несмотря на все трудности, а грустно станет – водочки выпьем». Но почему-то именно сегодня воплощение этого тезиса в жизнь вызывало абсолютно противоположное действие. После двадцати пяти глотков виски вместо веселья возникла печаль, потом грусть, потом – тоска. Несмотря на теплые, душевные слова директора, зава по экономическим вопросам, и даже неплохую премию в связи с сорокапятилетием, захотелось спрятаться и больше никого не видеть. Всё казалось фальшивым, неискренним, банальным, надоевшим, на душе «скребли кошки», как будто случилось что-то плохое.

– Выпьем за то, чтобы твои удовольствия стали твоими привычками! – не унимался Михал Михалыч, зав по хозчасти. Он отрывался по полной, сыпал анекдотами и шутками направо и налево:

– Минздрав был прав! Никто и не спорит! От Парижа до Находки с водкой лучше, чем без водки! От Тилички и до Плиски лучше водки только виски! – у него очень хорошая память на такие вещи, откуда они у него берутся?

Рядовой сотрудник Мила, двадцатипятилетняя «мышь серая», подкладывая в тарелку Игоря селедку под шубой и подливая виски в его опустевший стакан, прошептала:

– Улыбка у вас не настоящая. Глаза грустные. Это потому, что вы никого не любите, Игорь Вячеславович.

Стоя у окна и вдыхая выхлопные газы, он вспомнил этот шепот, и смысл этих трагических слов медленно доплёлся до его сознания.