– Слюшай, на улэц снэг. Нызя заболэт. Тут тэпло, грэйса…
Всю дорогу до подружкиного дома Катерина Яковлевна прятала свой нос в шаль с остатками Decadence от MarcJacobs. Малейшее выныривание из за занавесочки угрожало рвотным рефлексом. «Зачем, зачем я пила этот коньяк??? Мне плохо! Меня тошнит!», – страдала болезная и пулей вылетела из такси на свежий воздух с мыслями «Ну не мой сегодня день!!!»
Телефон разрядился на беседе с сыном: «Мама, ты где?…», и остаток вечера Катерина Яковлевна провела в родной и душевной компании очень старых подружек с «молодыми» лицами и юной душой. Вне зловонного такси – здоровье наладилось и еще немного коньяка поместилось в организм. Домой Катерина вернулась поздно, в полдвенадцатого ночи. Накапала валерьянки, выудила из-под стула зарядное устройство и только включила в телефон, как раздался звонок:
– Голубушка, Катерина Яковлевна! – голос Семен Семёныча тревожным шёпотом бился в ухо, – вы что, решили довести нас до инфаркта? Почему вы не берете телефон? Вся наша команда волнуется!!!
– А что такое случилось? – спросила сонно пьяненькая императрица, благоухая валерьянкой на коньяке.
– Как – что! Во-первых, вы ушли от нас не трезвая и не сообщили, что доехали..
– У меня телефон разрядился!
– Во-вторых, вы забыли в такси свои перчатки! И водитель нас заколебал своими звонками!!! Мы его ждали на работе до 22.00, он так и не смог приехать… Так что выручайте сами свои кружевные прибамбасы…
Катерина Яковлевна поняла, что день еще не закончился, и что утраты еще не все нарисовались, но валерьянка взяла своё и всю ночь моложавой О-ГО-Гошке снились кожаные перчатки с черной сеточкой и атласными розами, которые сами ходили по улицам города в поисках своей хозяйки. При этом откуда-то пахло потом и солдатскими портянками. Утром запах не исчез, а Катерина Яковлевна обнаружила на кухне открытую банку калинового варенья.
Ближе к обеду в актовом зале главного офиса, где устанавливали стулья для совещания в суете и суматохе, телефонный звонок от немытого водителя не был громом среди ясного неба. Он обещал подвезти перчатки через полчаса. Прошли и полчаса, и час, и два, и когда генеральный подводил итоги квартала, сигнал от водителя в актовом зале, в полной тишине, прогремел как бой курантов в новогоднюю ночь. Катерина быстро нажала на отбой и замерла как перед плахой. Генеральный очень не любил звенящих телефонов. Связаться с водителем не удалось, когда была такая возможность, так как он не брал трубку, а когда главный вызвал Катерину Яковлевну к себе в кабинет, водила опять нарисовался, после чего несчастная женщина отослала водителю смс: «Выбросите перчатки вон прямо в окно, и забудем об этом инциденте!!!». Никто не знает, как поступил водитель, но для Катерины Яковлевны десятое ноября 2016 года стало днём открытия в себе самой – самой себя. Оказывается, ничего не бывает у живого, пытливого, желающего жить и творить, ума: неизменным навсегда, и еще заматерелым, закостенелым и непригодным к обучению. Чем старше становишься тем любовнее относишься к мудрости, тем легче отделяешь главное от второстепенного, мелкое от крупного и важное от пустяка. Даже, что удивительно, от того, что в молодости выбило бы тебя из седла и привело в бешенство, сейчас в милом, чудесном возрасте: бальзаковский умножить на два – это, вместо бешенства, дарит человеку гомерический хохот и прекрасную еврейскую мудрость: «Господи, спасибо, что взял деньгами!!!». А из оставшейся сережки с бриллиантиком она сделала себе памятное колечко, на котором выгравировала улыбающиеся губы и надпись: «Ку-ку!».
