— Завтра пойдем в лес. Должны появиться опята…
— Их еще нет.
— Ну и пускай, но я хочу в лес…
— В твоем-то положении?..
Нюра ничего не ответила, но я потом спросил ее, что у нее за положение. Она, видимо, не ждала такого моего вопроса.
— Зимой ты станешь дядей…
И, видя, что я не понимаю, разъяснила:
— У меня будет сынок или дочка. Тебе хочется?
— Хочется, — подтвердил я, хотя это была неправда. Всерьез мне хотелось только, чтоб кончилась война и чтоб дома все было по-прежнему.
Поздно вечером, когда Нюра зажгла лампу, к Кириллу Петровичу пришла седая учительница. Сразу с порога она начала:
— Кирилл Петрович, а поостроумнее вы ничего не придумали?
— Что такое? — удивился он.
— Я никогда не вела математику…
— Поведете.
— Но я все-все забыла.
— Вспомните.
— Нужны способности.
— Появятся.
— Но я не хочу. Понимаете — просто не хочу.
Кирилл Петрович посмотрел на нее строго и холодно:
— Что значит «не хочу». Такие слова забывать надо. Думаете, наши на фронте все хотят и все умеют? Но надо — значит, делают свое дело… — И добавил: — Поймите, что больше некому.
После этого он перечислил всех мужчин-учителей, которые мобилизованы в армию.
— Звонил в РОНО — оттуда мне ответили: «Обходитесь своими силами.»
Учительница усмехнулась:
— Это я-то сила?
— Сила и очень значительная.
Я считал, что они договорились, учительница вроде бы согласилась, но вдруг она отвернулась и заплакала. Кирилл Петрович нахмурился и прошелся по комнате:
— Вот это уж ни к чему…
— Я больше не буду, — по-детски сказала учительница и ушла.
Ночевать Кирилл Петрович повел нас с Гришей в пустой класс. Грише постелили на столе, а мне на полу.
Гриша сразу уснул, а я сперва задремал, а потом очнулся и вдруг понял, что не усну. У меня так случается — не хочется спать, и все. Впрочем, на этот раз была причина. Мешали мыши — безвредный зверек, ничего человеку сделать не может, но все-таки немного боязно. Хоть бы одна, а то целых две: одна где-то под шкафом перекатывала сухую корку, а другая грызла дерево в углу — может, прогрызала себе новый ход. Я попробовал вспугнуть их — хлопнул по полу ладонью и прошипел: «ш-ш-ш». Они на минуту умолкли, а затем опять принялись за свое. Сперва я хотел разбудить Гришу, но побоялся, что он поднимет меня на смех. Это была длинная, прямо-таки бесконечная ночь. Сперва я пробовал уснуть, но потом понял, что из этого ничего не выйдет, и подошел к окну. Оказывается, школа находилась совсем недалеко от железной дороги. По высокой насыпи прошел поезд. Отлично видны были окна вагонов и даже искры из трубы паровоза. Белел ствол березы, освещенный из окна. Потом этот свет погас и стал виден школьный сад. Звезды не светили. Они были закрыты низкими облаками.
