— Мауэрлат, — поправил Билов.
Билов почему-то считал себя плотником.
— Подбирай мурлат, потом давай стропила… — Васька задумался на секунду. — Рассчитай, чтобы за световой день поставить, кран Зинка только на день дает.
— Скоб мало, — Глеб выплюнул окурок.
— Не твоя забота — достану! Юля — класть, я — на подхвате, Билов — к мешалке. Погнали!
Юля подошел к стене. Вчера он успел завести угол и дотянуть к нему проем. Хорошо, ровно получается. Если так и пойдет, кое-где под крышу поднять можно. Юля зачалил шнурку.
Васька удивленно уставился на него:
— Ты чего, на три ряда хочешь?
— Тихонько пойду — ровно будет… Только раствор потоньше…
— Билов! Сей лучше! Без камней! — крикнул Васька. — Чего крутишься?
— Да ты погляди!.. Опять!.. Лопату сперли, студенты… — Билов стоял над развороченным штабелем, в который зарывал на ночь инвентарь.
— Воруют… — Глеб почесал в голове. — Мне, что ль, сюда поселиться?.. И на дорогу время сэкономится, и постерегу…
А Юля уже орет:
— Грязи!
«Грязи», значит, раствора. Не готов раствор — двое стоят: каменщик Юля и подхват-Васька. И объясняют Билову, бедному, как работать надо. Объясняет, конечно, один Васька, Юля грубых слов не любит: не нравится ему грубить, так же, как и чужую грубость выслушивать.
Короче, Билов после Васькиного объяснения метаться начинает, красный, потный, очки все в цементе. Нет раствора, значит, Билов о бренности задумался и темп сбавил. Если хорошо работать, все успеешь.
Освоился Билов — тексты во время работы басить было стал, значит, не устает: бас-то у него искусственный, большого напряга требует. Эх, не басил бы лучше на свою голову. Васька-то его первые дни разминал просто, присматривался — не околеет ли? Не околел. Тут Васька и добавил ему хлопот:
— Глеб, вторым пойдешь за Юлианом. Значит, два каменщика будут класть, а Васька один на подхвате у двоих. Двоим раствор носить, у двоих перед носом вываливать его из ведер на стену, чтоб каменщики из темпа не выбивались. Опорожнил ведро на стену, с пустым к Билову за раствором и опять бегом — к стене.
Юле раствора не так много надо — он линию ведет помедленнее. А Глеб, тот бутит за ним, грязь жрет ведрами; стенки в полкирпича, а внутри — бут и раствор, бут и раствор…
— Чего случилось? — орет Васька.
Юлька стянул рукавицы и смотрит на кончики пальцев. Хоть Васька и спросил «чего», а сам все знает: пальцы болят — сил нет. У профессионалов, у тех мозоли, им все нипочем, а Юля хоть кладет хорошо — в стройотрядах еще настропалился, а мозолей нет — куда денешься: распухают пальцы, трескаются от цементного раствора.
