Они были соратниками с большевиками при свержении царизма и далее – становления государства во главе с большевиками.
Большевики, получив реальную власть, получили с ней проблемы, которые надо было решать, и не словами: надо было заниматься гражданской войной, внешней интервенцией, но самое главное – обеспечением населения хлебом и подавлением мятежей на контролируемых ими территориях.
В то же время радикальные течения требовали идти дальше к мировой революции, когда коммунисты уже понимали, что надо сохранить государство и полученную власть любой ценой. Радикальное крыло социал-революционеров убивает посла Германии для того, чтобы нарушить хрупкий мир с Германией и начать новую войну в надежде на помощь пролетариата Европы. Был 1918-ый год, восстание левых эсеров и попытка переворота. Восстание подавлено, и партия эсеров становится вне закона совершенно законно. Так постепенно партии перестают существовать, и к моменту болезни Ленина и выбора Сталина Генеральным секретарем партия РСДРП становится единственной партией, не исключающей критики внутри партии, но это уже скорее лирика, или дань прошлому, потому что сама система партийного управления предполагает диктатуру и вопрос, кто будет диктатором – это лишь вопрос времени.
Что касается царской семьи, в убийстве которой обвиняют Ленина... Опять же нельзя забывать или надо всегда помнить, что семья царя – это символ управления, или сбора вокруг себя групп сопротивления, и, в случае своей победы, она должна была уничтожить не только Ленина, но все и всех, которые к этому моменту находились у власти, что и делала контрреволюция на местах, как только захватывала территорию. Ленин и правительство не могли создавать опору в лице тех, которые, хотели они того или нет, должны были стать символами наступления или сопротивления, и это – печальная участь или судьба всех монархов, которые больше не могут управлять. Проще – семья представляла из себя армию, где бы она ни находилась, и, если бы она не упустила возможность уехать, то там, за границей, она единственная могла представлять Россию, и тогда она бы была бесконечной угрозой существующей власти. Пойти на это мог только идиот. Это то же самое, что вы отпускаете своего убийцу, и не только своего, потому что за семьей на свободе стоит смерть десятков, если не сотен тысяч людей. Отдавая свое согласие на расстрел, Ленин убивал не семью, а символ, и этот символ представлялся семьей царя, как это ни жаль.
