— Никогда не бывал бодрее.
— Тем лучше.
— Вы идете куда-нибудь?
— Да, собираюсь… а что?
— Я желал бы поговорить с вами.
— Кто же вам мешает? Хотите, я зайду к вам?
— Нет, лучше я выйду, если вам все равно.
— Как знаете. Я вас жду.
Пока незнакомец затворял окно, лесник отпер конуру и не знал, как отделаться от чересчур горячих ласк собак, которые от радости, что видят его, прыгали ему чуть не на плечи.
— Славные животные, — заметил незнакомец.
— По крайней мере, они искренни; их привязанность вознаграждает меня за лицемерие и людскую злобу, — заметил лесник с насмешливой улыбкой.
— Все те же странные речи!
— Почему же мне так не говорить, если это мои мысли, мой любезный гость?
— Так я повторю вам, что вы, должно быть, много страдали, если дошли до такого состояния духа.
— А я отвечу вам, как вчера: кто знает?.. Но оставим этот разговор, который завел бы нас далеко. Вы желали переговорить со мной?
— Действительно.
— Ничего легче быть не может. Я беру ружье и дают вам другое; в ожидании завтрака мы настреляем рябчиков и на охоте потолкуем, согласны?
— Очень хотел бы, но, к несчастью, это невозможно, — с подавленным вздохом сказал незнакомец.
— Как невозможно? Почему же? Разве вы еще чувствуете утомление? В таком случае я, разумеется, настаивать не стану.
— Нет, — покачав головой, возразил незнакомец, — нет, дело вовсе не в этом.
— В чем же тогда?
— Я должен покинуть вас.
— Уже? Полноте! Вы, должно быть, шутите.
— Нет, любезный хозяин, к несчастью, не шучу. Я уже говорил вам, что принадлежу ко двору; мои обязанности требует моего немедленного возвращения в Толедо к королю.
— Правда, я и забыл про это, не стану настаивать более, мой любезный гость. Войдем в дом, я велю подать вам чашку горячего молока и кусок хлеба, а там — с Богом, и в путь.
В ту минуту, когда они вошли, Христиана с сестрой, как бы угадав, зачем мужчины вернулись в дом, ставили на стол чашки с горячим молоком, от которых поднимался густой пар.
— Эти прелестные дети — две очаровательные волшебницы, — сказал, улыбаясь, незнакомец.
— Это просто добрые девушки, — резко заметил лесник.
И он прошел в другую комнату. — Позвольте мне, сеньориты, — обратился тогда незнакомец к молодым девушкам, но более к Христиане, — поблагодарить вас еще раз за все внимание ко мне, пока я имел счастье находиться под вашим кровом; я ухожу.
— Уходите? — вскричала Христиана, но вдруг остановилась, покраснела и в смущении опустила голову.
— Увы! Это необходимо, — ответил он с чувством, — и быть может, навсегда.
