— Именно. Ты получил половину сдернутых сегодня ночью плащей.
— Sang Dieu! Я почти догадывался. Сорок пистолей! Гм! Славная сумма!
— Плащи были чудесные; по крайней мере, двести пистолей стоили; но я торопился сбыть их и отдал за девяносто, да вот и это новое платье, что ты видишь на мне; мое старое уже давно вон просилось.
— Ну и отлично! И платье очень хорошо на тебе сидит.
— Не правда ли? Вот, возьми деньги.
— Спасибо, — поблагодарил его граф, опустив деньги в кошелек.
— Заметили, что меня не было?
— Parbleu! Оплакивают тебя.
— Ну, мы их утешим. А главное, ничего не рассказывай о нашем деле.
— Конечно.
— Что нового?
— Да почти ничего; сегодня утром я убил маркиза де Валэ.
— Ба! Бедный маркиз! Его брат будет этим очень доволен. За что вы дрались?
— Да и сам не знаю; так себе, только чтобы подраться.
— A propos[13], не пойдем ли вместе завтракать?
— С удовольствием.
— Представь себе, я обнаружил чудесное заведение в двух шагах отсюда, на Тиктонской улице.
— А! Знаю! Это «Единорог». Там хорошо.
— Да ты все хорошие места знаешь, кажется?
— Dame! Это ведь немножко моя специальность. Ну, идем!
Они встали, взяли шляпы и надели плащи, как вдруг вошел Лабрюйер и сказал шепотом несколько слов графу. Тот вздрогнул и не мог сдержать удивленного восклицания.
— Что такое? — спросил де Местра.
— Ничего, или, вернее, очень много; я должен остаться. Завтракай один.
— А! Понимаю; до свидания, сегодня вечером в «Клинке шпаги»!
— Хорошо.
Шевалье ушел, заглядывая по дороге в каждый темный угол комнат, по которым проходил. Но Лабрюйер был слишком осторожен. Шевалье ничего не увидел.
— Наверное, женщина, — подумал он, спускаясь с лестницы. — Но которая?.. Ба! Вечером он мне скажет.
Не успел шевалье де Местра уйти, как в стене что-то слегка щелкнуло, отворилась тихонько потайная дверь, и вошла дама. В одну минуту скинув маску и плащ, она бросилась в объятия графа.
Это была Диана де Сент-Ирем.
Брат и сестра нежно любили друг друга. Они были сироты и не имели ни семьи, ни родных.
— Ах, Диана! Моя добрая Диана! — вскричал граф, прижимая ее к груди и отвечая горячими ласками на ее ласки. — Какой прелестный сюрприз! Как я рад тебя видеть! Мы так давно не виделись!
— Так ты доволен?..
— В восхищении. Тебе удалось вырваться из этого вороньего гнезда?
— Не говори о них дурно, Жак; это ведь будет источник нашего богатства.
— Дай-то Бог! Впрочем, я знаю, они к тебе очень хороши. Долго ты у меня посидишь?
— Часа три-четыре; я спешу — к обеду надо быть дома.
