При этом Валерик был достаточно умен. Таня говорила, он был хорошим юристом, а я видела, что Валерик начитан и умеет шутить, а это было для Тамарочки очень ценно. Правда, он был страшно застенчив и, когда говорил, часто начинал сбиваться и мямлить.
Рассорить Тому с Андреем я не решалась, да и не представляла как, но в итоге это не понадобилось. Они стали расходиться сами, и я лишь помогла Тамаре осознать, насколько ей не подходит этот человек. Я уже была готова сделать это хитростью, придумать что-нибудь такое. А все случилось просто — Тамара увидела Андрея с какой-то девушкой на улице, я выслушала ее подозрения.
— Это такая… высокая?
— Да средняя, совсем никакая! Может, сотрудница? Блондинка…
К блондинкам у моей дочери было крайне негативно отношение. Она сама была блондинкой и чувствовала во всех других женщинах, кому посчастливилось иметь светлые волосы, конкуренцию. Тем более Андрей был падок на светлых.
И я сказала, что тоже, кажется, разок видела Андрея с какой-то блондинкой, но не придала этому значения. Пришлось выслушать гневную тираду о том, что я обязана была сообщить тут же, что я совсем не думаю, как это важно для Тамары, и может быть, знай она раньше, все сложилось бы по-другому. Через несколько дней Тамара пришла домой в слезах, сказала, что ее воротит от всего на свете, даже от ее ненаглядной стоматологии, и удалилась в свою комнату вести затворнический образ жизни.
— Со своим разругалась, — сочувственно вздохнул Стас. — Поговорить с ней надо… успокоить… Ты бы провела ликбез, Ксан, а то, наверное, думает, что все тлен…
И я пошла проводить ликбез, и мы вместе с Томой всплакнули над женской долей. Несколько раз потом я обмолвилась об Андрее, и допустила серьезную ошибку, отозвавшись о нем плохо. Тома кинулась спорить и выгораживать своего ненаглядного. Больше я себе такой неосторожности не позволяла. Однажды, уже месяца через четыре, осмелилась сказать об Андрее что-то хорошее и получила в ответ презрительное фырканье и заявление о том, что о таких, как Андрей, моя дочь и слышать больше не желает. Валерик ждал своего часа.
А Тома работала ассистенткой в стоматологической клинике, уставала, встречалась на выходных с подругами, портила глаза, читая с телефона, и наотрез отказывалась устраивать личную жизнь. Мне было ее безумно жаль, и иногда, в минуты раздумий, совестно перед ней, что я не могу найти для нее такого счастья, которое нашла сама.
Но наступил 2010-й год, и началась бесконечная эпопея с Валериком.
