Сквозь гладкий серый линолеум облаков пробивалось солнце преждевременно наступившего девятого дня Сатьи-Юги. Шумела близкая дорога, что-то внушал на ходу исполинский рупор, установленный на крыше одного из автомобилей. Никто не заметил перемены, каждый помнил какую-то свою неслучившуюся ночь. Но на руках свидетелей темнели черные квадраты оникса, мой знак и моя защита. Трудно представить, что сейчас чувствовала моя троица, но я серафим, и представить, конечно, мог. Мне было их жаль.
Катя что-то причитала, отряхивая отца от снега.
— Отдай! Мою! Дочь! — более сиплым, чем при нашей первой встрече, голосом выговорил издатель.
— Она доброволец! — крикнул я ему, делая шаг навстречу.
— Тварь! — сказал-плюнул издатель, поднимаясь. Катя висела на его руке, машинально поглаживая рукав отцовской куртки.
— А ты кто? — вмешался слегка оправившийся таксист. Видимо, он рассудил, что легче установить происхождение незнакомца, чем перемену времени суток, и едва ли я бы смог с этим спорить.
Кто — я, пожалуй, мог сказать. Судя по тому, как неумело, но решительно он собирал в кулак новую порцию силы, передо мной стоял слабенький демон, по горло наполненный чьей-то чужой, но, безусловно, огромной мощью. Вторая порция этой мощи унеслась в облака, когда я, подступив совсем близко к демону, перехватил его руку и без особого труда вывернул. Не ожидавший физического контакта, тот вскрикнул и упустил момент, подходящий для контратаки. Катя встала прямо перед ними пронзительным, изменившимся голосом прокричала:
— Что ты тут делаешь?!
И стало тихо. Настолько, насколько это вообще возможно в городе днем. Стало тихо достаточно, чтобы услышать, как сбивчиво бормочет Дарья:
— Отче наш, иже еси… еси… На небе… Да святится имя твое…
— Серафим… — устало сказал лже-издатель, морщась. — Серафим, твою мать, сдаюсь… Забирай своего Воланда… не претендую. Дочь! Отдай!
Мы все молчали.
— А… — он сморщился еще сильнее. — Маркиз Набериус. Частный адвокат и литагент. Не был, не состоял… Отношение к человечеству — сочувствующий.
— Источник силы, — потребовал я.
— Зануда, — с тоской сказал маркиз Набериус. — Отдай мне дочь. Поиграл в свидетелей, и хватит.
— Источник…
— Будь ты неладен! Источник силы: губернатор Каим и какая-то шестерка, как зовут не помню. Скинулись, так сказать… доволен?
— Папа… — Катю трясла дрожь. — Так ты… Господи, папа, ты?..
— Я, — мрачно согласился маркиз. — Я, благородный маркиз, кавалер какого-то там ордена… Живу на земле. Человеческой жизнью. Делами ада не занимаюсь, — он запнулся, посмотрев дочери в глаза. — Катюша, — выдохнул он.
