Юля решительно толкнула дверь.
– Да я это, что, не видишь?
Она прошла в комнату и была поражена переменой, произошедшей в лице соседки. Румяное и круглое лицо Ксюши теперь казалось осунувшимся и бледным.
– Что здесь творится? – спросила Юля.
Ксюша всплеснула руками и тихо заплакала – как показалось Юле, с облегчением.
– Ой, Юлечка… Как хорошо, что ты пришла! Я так боюсь, так боюсь! – она уткнулась в ладошки и стала всхлипывать еще громче.
Чтобы вернуть соседку в чувство, Юле пришлось взять ее за плечи и несколько раз ободряюще похлопать по рыхлой спине.
– Ну, не реви. Расскажи толком, в чем дело?
– Юлечка, здесь так опасно… Девочек воруют. И никто, – из узкого пространства между далеко не девичьих Ксюшиных грудей вырвался сдавленный вскрик, – никто не знает, что с ними… Снова приходил из милиции… Ну, тот самый, что был вчера… Он рассказывает какие-то ужасы. Говорит, никому нельзя выходить из общежития. Я так боюсь… – Ксюша помолчала немного, а потом решительно заявила. – Знаешь, я завтра позвоню маме, пусть приедет и заберет меня отсюда. Я больше не хочу поступать в этот проклятый университет.
– Он приходил сюда? – перебила ее Юля.
– Нет. Он собирал всех в читальном зале на четвертом этаже.
– И тебя тоже?
– Нет, я узнала от девочек из 318-ой. А им сказали девочки из 321-ой. А им рассказали девочки из…
– Понятно, – прервала его Юля. – А где он сейчас?
Ксюша пожала плечами, и в этот момент в дверь постучали.
Юля увидела, как глаза ее соседки расширились от ужаса.
– Ты не закрыла за собой дверь? – свистящим шепотом спросила Ксюша и бросилась к столу, стоявшему рядом со входом. Она навалилась на него всем телом и, если бы не вмешательство Юли, наверняка припечатала бы его к косяку, отрезая доступ в комнату.
Но Юля схватила ее за локоть и уверенно сказала:
– Подожди! – затем она подошла к двери и спросила. – Кто там?
– Юлия… Валентиновна. Это Стратонов. Евгений… Я… из милиции. Откройте, пожалуйста.
Ксюша испустила шумный вздох облегчения – будто грузовик наехал на баскетбольный мяч. Юля отстранила ее и взялась за дверную ручку.
– Не волнуйся, подруга! У нас – надежная охрана.
Она посмотрела на обмякшее, словно незастывшее желе, лицо соседки и не удержалась: нахмурила брови и произнесла замогильным голосом:
– А может, он и есть самый главный злодей?
Ксюша взвизгнула и в два прыжка очутилась на кровати, а Юля, улыбнувшись, потянула за ручку двери.
* * *
Пинт шел домой, почти не разбирая дороги. Он понимал, что с его стороны было не слишком-то вежливо так поспешно распрощаться со Стратоновым – особенно после того, как он сам навязался ему в помощники. Но, с другой стороны, он понимал, что в общежитии ему больше делать нечего. По крайней мере, до утра.
