Пашка почесал переносицу.
– Все местные милиционеры – дуболомы из университета. Толковые идут в адвокаты и уезжают в большие города. Здесь остаются только неудачники.
– Не знаю. Он показался мне умным парнем.
Что-то, похожее на ревность, на мгновение мелькнуло в Пашкиных глазах.
– Это еще ни о чем не говорит. Я, например, кажусь всем идиотом.
– Я бы не пришла за помощью к идиоту.
Пашка повеселел и лукаво улыбнулся.
– Значит, ты смогла оценить меня по достоинству, – внезапно улыбка исчезла с его лица. Быстро, словно погасла. – Послушай, ты говоришь, она пошла за хлебом?
– Да. А что?
– Когда это было?
– Около восьми. Перед самым закрытием.
Лицо Пашки стало серьезным.
– Точно?
– Ну конечно.
– Ты говоришь, она не из Александрийска?
– Нет, она из Белева.
– Опиши мне ее и постарайся вспомнить, во что она была одета.
– Ну-у? Она симпатичная. Роста такого же, как я. Блондинка. М-м-м… Стройная. Одета была в джинсы и толстовку.
– Серую? С капюшоном и надписью "Милуоки бакс"?
– Насчет надписи не помню, но… Да. Серую! И с капюшоном! А ты откуда знаешь?
– Смотри. Давай рассуждать логически. Девушка, приехавшая поступать в университет, и никого в этом городе не знающая, идет за хлебом. Так?
Он не дождался ответа, достал из кармана пачку "Честерфильда" и закурил. Потом, спохватившись, протянул пачку Юле. Она покачала головой. В этом платье она никогда не курила. Имидж не тот.
Пашка кивнул своим мыслям и убрал пачку в карман.
– Куда она пойдет, тем более – перед самым закрытием? В ближайшую булочную, правда? А ближайшая булочная – здесь, – он ткнул тонким пальцем с неровно подстриженным ногтем в дом напротив.
Юля успела заметить, что под ногтем маленьким черным полумесяцем успела набиться грязь. "Ну да, он же менял колесо".
– И что?
– Я ее видел вчера.
– Когда?
– Как раз около восьми, – сказал он немного раздраженно. Неужели это нужно объяснять? – Понимаешь, палатка у нас небольшая, туалета, естественно, нет, – он слегка покраснел. – Зато за палаткой – густые кусты сирени. Ну, я… – он замялся.
– Я поняла, – ровно сказала Юля. – Можешь продолжать.
– В общем, я вышел из палатки и зашел в кусты. На этой стороне улицы домов нет, и было уже довольно темно. А на той стороне – свет из витрины булочной. Там ярко. Сначала я увидел девушку. Она шла с пустым белым пакетом. Она вошла в булочную, и сразу подъехала темно-серая "Волга". Старая, двадцать четвертая. Из машины вышел какой-то мужчина. Я не сумел его разглядеть. Высокий, не толстый. По-моему, уже в возрасте. Не то, чтобы пожилой, но к пятидесяти. А может, чуть за пятьдесят. Он пошел к булочной и задержался перед дверью. Стоял, докуривал. Я это видел хорошо. Потом показалась девушка. Он открыл перед ней дверь, девушка кивнула ему и вышла на улицу. Рядом никого не было. И вдруг… Она покачнулась, и пакет с хлебом выпал у нее из рук. Мужчина бережно подхватил ее под локоть, нагнулся, взял пакет, и повел ее к машине. Мне показалось, что они знакомы. Он вел ее так бережно… Так заботливо. Я даже ничего не заподозрил. Ну, подумал, что девушке вдруг стало плохо, и этот мужчина помогает ей дойти до машины. Он открыл заднюю дверь, посадил ее, сел за руль… И все. Они уехали.
