Наконец случилось нечто, что вывело меня из оцепенения.
Воздух, плотный и застоявшийся, но, тем не менее, на удивление чистый, едва заметно колыхнулся у моего лица. Этакое легкое дуновение, будто кто-то взмахнул рукой.
Я снова закричал, но, несмотря на кажущиеся огромные размеры помещения, куда я угодил, я не услышал никакого эха. Я даже голоса своего почти не услышал – словно кричал в подушку.
Зато другое я слышал хорошо: тихий зловещий шепот и легкий треск, будто кто-то выбирался из кокона наружу.
Я зажег спичку и увидел, что теперь лицо далеко выступает из стены. Показалась мощная шея, перевитая веревками мышц; широкие квадратные плечи и, что было самым страшным – толстая рука с невероятно короткими и крепкими пальцами. Она пока была одна – правая.
Рука ощупывала то место, откуда должна была появиться грудь; она похлопывала и мяла черную блестящую поверхность, придавая ей новые формы.
На моих глазах из стены что-то РОЖДАЛОСЬ.
В полуметре книзу от левого плеча пробились четыре черных отростка. Они шевелились, как чудовищные безглазые черви в поисках добычи.
Еще мгновение, и к ним прибавился пятый, а вслед за ним показалась и вся кисть.
Теперь кошмарное видение действовало двумя руками, и дело у него пошло гораздо быстрее.
Где-то на задворках моего сознания билась глупая, никчемная мысль: "Теперь я знаю, что значит быть парализованным страхом".
Да, я был именно парализован. Это было очень странное ощущение. Я дрожал, как в лихорадке. По спине и лбу катился пот: не каплями, но широкими холодными ручьями. Я словно стоял под душем из собственного пота и только слабо подергивал головой, чтобы не захлебнуться. Сейчас-то я хорошо знаю, что это не преувеличение. Пот действительно может течь ручьями – я испытал это на себе.
Я дрожал – то есть, создавал какую-то видимость движения – но мои ноги словно приросли к полу. Ботинки хлюпали – так много в них было пота. А может, и не только пота – я бы не поручился за то, что не обмочился от страха. Но, поверьте, тогда меня это волновало меньше всего. В конце концов, разница небольшая – умереть с мокрыми штанами или сухими.
Огонек дрожал уже на самом кончике спички, подбираясь к пальцам. И вдруг – раздался громкий звук, словно разбили огромное яйцо. Примерно вот так: "ААА-УК!". А затем я услышал вздох облегчения, и в последнем отблеске пламени увидел, как невиданных размеров босая нога ВЫШЛА из стены и ступила на пол – так сильно, что он задрожал.
