– Я зайду попозже, если не возражаете.
– Конечно, – новая гримаска. Косая ухмылка. Яркий ротик – как яйцо Фаберже: острый конец справа, тупой – слева. И два пожелтевших зуба со следами помады. – Заходите, угощу вас чаем.
Стратонов очень остро ("видимо, я все же озабоченный…") реагировал на любые проблески женского внимания к своей персоне. Он услышал, как сам собой, независимо от его воли, изменился его голос. Он звучал немного приглушенно и с какими-то похотливыми модуляциями.
– Конечно. Буду очень рад.
Он пошел по огромному залу к выходу и все время чувствовал на своей спине ее липкий взгляд, который, безусловно, отнес на счет своего мужского обаяния.
* * *
Стратонов осторожно притворил за собой тяжелую дубовую дверь с медным кольцом и, обогнув фонтан, побрел по дорожке, усыпанной мелким хрустящим гравием.
Впереди, по правую руку, показались густые кусты акации с желтыми, словно маленькие огоньки зажигалки, цветками. В детстве Стратонов очень любил срывать маленькие темно-зеленые стручки, аккуратно потрошить их и ломать посередине, делая таким образом немудреную пищалку. А может, гуделку.
Старые, почти двадцатилетней давности, воспоминания настолько увлекли его, что он не заметил легкий шорох, донесшийся из-за кустов. Поэтому он оказался не готов, когда неожиданно сильная рука ухватила его за ворот пиджака и потащила вглубь зарослей, а вторая, не менее сильная, зажала рот, лишая возможности дышать и вообще – издать хоть какой-нибудь членораздельный звук.
Его ноги оторвались от гравийной дорожки, и Стратонов, царапая лицо об острые ветки, исчез в кустах акации. Исчез – как сгинул.
Он пробовал запустить руку под пиджак, чтобы достать пистолет, но все напрасно. Пальцы, крепкие, как стальные наручники, продолжали держать его. И вырваться было невозможно.
* * *
Юля сгорала от нетерпения. Едва стрелки на ее часах показали девять, она рванулась было к выходу, но потом, вспомнив, что подаркам от высокого ординатора доверять не стоит, заставила себя присесть на кровать.
– Юля! Пожалуйста, не уходи! – просила Ксюша. – Я так боюсь оставаться одна!
– Не бойся! – она подумала, что бы еще такое сказать, чтобы успокоить соседку. – Говорят, мода на пышную грудь прошла.
– Да?
– Угу. Теперь больше ценятся этакие женщины-мальчики. Тонкие, худые, с короткой стрижкой, – она взглянула на часы. Минутная стрелка ползла по циферблату с удручающей медлительностью. – Который час?
– На моих – без пяти.
