– Пойдите в отделение милиции и подайте заявление об ее исчезновении, – произнес он ставшую почти привычной фразу.
Затем он спустился вниз, к комендантше. Проходя мимо третьего этажа, он почувствовал, что сердце учащенно забилось, но Юлю он не встретил. Может, оно и к лучшему. После бессоной ночи его лицо побледнело и осунулось, а глаза покраснели.
Стратонов показал комендантше список из шести девушек и распорядился поселить их в две соседние комнаты.
Затем он выбежал из "четверки" и помчался в библиотеку. Часы на руке показывали десять утра. Он опаздывал на встречу с Пинтом.
* * *
Стратонов пришел к Александрийской библиотеке в четверть одиннадцатого, но, против своего ожидания, Пинта там не обнаружил. Он усмехнулся.
"Ну, а чего ты еще хотел? Ведь с самого начала было видно, что он не в себе".
Однако отсутствие добровольного помощника ничего не меняло в его планах. Стратонов вошел в здание и долго блуждал между стеллажами, отыскивая дежурного библиотекаря.
В помещении было прохладно и тихо. Наконец ему удалось найти маленькую вертлявую женщину лет сорока – единственную живую душу в этом храме книг.
Он предъявил удостоверение, достал из кармана фотографию пропавшей ("последней пропавшей", – сказал он про себя) Надежды Павловой и спросил женщину:
– Вы не видели вчера эту девушку?
Женщина взглянула на снимок и отрицательно покачала головой.
– Нет. Я вчера ушла рано, около четырех. Может быть, Владимир Игоревич ее видел? Он оставался здесь до самого закрытия, до восьми.
– Владимир Игоревич? Это кто?
– Он – наш хранитель. Владимир Игоревич Демьянов.
– Вот как, – у Стратонова еще оставалась последняя надежда. – Скажите, могу я его видеть?
Женщина пожала плечами. Ее маленький рот, накрашенный ярко-алой помадой, сложился в одну точку.
– К сожалению, его пока нет. Он задерживается. Я ума не приложу, что с ним могло случиться. Обычно он такой пунктуальный. За все девятнадцать лет, что я здесь работаю… – женщина осеклась. Такой продолжительный срок работы мог означать только одно – что она гораздо старше, чем кажется на первый взгляд. Она недовольно поджала губы – еще одна гримаска, теперь ее рот напоминал алое "тире" – досадуя на собственную оплошность, и продолжила, – он не опаздывал ни разу. Наоборот, приходил раньше всех…
– Хорошо.
Стратонов некоторое время раздумывал, стоит ли ему ждать неизвестного хранителя. Воображение нарисовало ему стандартный образ – лысый сгорбленный старичок, чьи глаза многократно увеличены толстыми линзами в роговой оправе. Наверняка одинокий и, как все по-настоящему одинокие люди, помешанный на своей работе.
