Гильом Каль потянулся к поясу. Узловатые пальцы крепко обхватили рукоять ножа. До рыцаря оставалось не более двух шагов.
Гильом глубоко, но бесшумно вздохнул и занес широкое блестящее лезвие над собой. Он целил в незащищенную шею.
Рыцарь спал, не снимая доспехов; он только ослабил сыромятные ремни, стягивающие грудную и спинную половины.
Старик на мгновение застыл. Что-то, похожее на жалость и одновременно – боль, промелькнуло в его глазах. Было видно, что он очень не хотел того, что собирался сделать. Но потом Каль решился.
Он мягко спружинил ноги в коленях и резким скачком рванулся вперед. Смертоносная сталь по кратчайшему пути понеслась вниз, грозя поразить мягкую плоть.
Его тело изогнулось в полете изящной дугой; до тела господина оставалось не более локтя…
Но еще до того, как нож ударил в хитросплетения шейных мускулов, рыцарь молниеносным движением перекатился в сторону и в следующее же мгновение оказался на ногах, сжимая в руке меч.
Гильом Каль не успел среагировать; широкое лезвие по рукоять вошло в землю в каких-нибудь трех вершках от седла рыцаря – ему оно тоже заменяло подушку.
Затем де Ферран, коротко размахнувшись, пнул старого слугу в плечо; тяжелый удар, нанесенный сапогом из толстой оленьей кожи, перевернул Каля на спину. Гильом пробовал защититься ножом, но его хозяин был проворнее.
Меч, со свистом разрезав свежий утренний воздух, отсек кончик седой пряди над левым ухом и замер, уткнувшись острием в сморщенный кадык Гильома.
Рыцарь провел рукой по лицу, стряхивая остатки сна.
– Ваша Милость! – заскулил Каль. – Не пора ли нам прекратить эти забавы? Чую я, что однажды ваша рука дрогнет, и вы убьете своего преданного учителя.
Рыцарь усмехнулся, подбросил меч, перехватил его за лезвие у самой гарды и, не глядя, отправил оружие в ножны.
– Молодец, старик! – похвалил он Гильома. – Сегодня ты почти достал меня.
– Сир, – Каль, пошатываясь, поднялся на ноги. Он держался за ушибленное плечо. – Даже тысяча злобных сарацин не смогли этого сделать. Куда уж мне, в мои-то года? Помнится, лет двадцать назад рука моя была быстрее, и она отыскивала Ваше ухо прежде, чем Вы могли увернуться. А сейчас? Зачем же Вы мучаете меня понапрасну?
– Понапрасну, Гильом? – рыцарь покачал головой. – Нет. Я должен быть готов к бою – даже во сне. Завтра постарайся быть быстрее. А лучше – напади ночью, когда встанешь облегчиться.
– Ну уж нет, сир. Или воевать, или облегчаться. Негоже совмещать эти занятия – даже мне, простолюдину.
