— Интомбиям! Там моя дочь!
Полицейским все равно пришлось пропустить нас, когда на полном ходу подкатила «скорая помощь» и они вынуждены были расступиться.
Я бежала. Никогда в жизни я так не бегала, но усталости не чувствовалось — вперед меня толкал страх. Из дыма выплывали какие-то люди, некоторые из них были в крови. Стыдно сказать, но я даже не приостановилась, чтобы помочь им. Я сконцентрировалась на том, чтобы продвигаться вперед, хотя иногда было даже трудно рассмотреть, куда я иду. Порой мне казалось просто чудом, что я вообще что-то вижу…
И тут я увидела воткнутые в землю флажки и заполненные синие пластиковые пакеты — я знала, что в них сложены части покалеченных тел. Повсюду бушевал огонь, и пожарные в противогазах пытались локализовать пожар. Люди физически не могли пройти дальше. Но я все еще была очень далеко от улицы, где мы жили, — мне необходимо было подобраться поближе. Дым обжигал легкие, глаза сильно слезились, постоянно слышались какие-то хлопки, когда в огне что-то взрывалось. Вскоре моя кожа покрылась грязью и сажей. Все выглядело совершенно по-другому, и я даже думала, не забрела ли в незнакомый квартал. Я все высматривала верхушку церкви, но ее нигде не было. От жуткого запаха — смеси паленого мяса и горящего топлива — меня вырвало. Я упала на колени и поняла, что ближе подойти не смогу: там просто нечем было дышать.
Меня нашел какой-то врач со «скорой». Выглядел он совершенно изможденным, его синий комбинезон весь пропитался кровью.
— Моя дочка. Мне необходимо найти мою дочку. — Это все, что я смогла ему сказать.
Я не знаю, почему он решил помочь мне. Вокруг было столько людей, которые нуждались в помощи… Он отвел меня к машине, и, пока он с кем-то связывался по рации, я села на переднее сиденье. Через несколько минут подъехал фургончик Красного Креста, и водитель помог мне втиснуться внутрь. Как и я, люди в машине были перепачканы и покрыты пеплом, большинство из них выглядели глубоко шокированными. Сзади сидела женщина со спящим ребенком на руках, которая невидящим взглядом смотрела в окно. Старик рядом со мной тихо покачал головой, на щеках его были видны следы слез.
— Молвени, — шепнула я ему, — кузолунга. — Это я сказала ему, что все будет хорошо, хотя сама уже в это не верила. Все, что мне оставалось, — это только молиться и пытаться мысленно договориться с Господом, чтобы он уберег Сьюзен и Бузи.
Мы проехали мимо палатки, забитой трупами. Я старалась не смотреть на это. Я видела, как люди внутри перекладывают мертвые тела — большинство из них были в голубых пластиковых мешках. И я еще истовее начала молиться, чтобы в этих пакетах не оказалось тел Бузи и Сьюзен.
