— Будут, Мить, слово-олово!
Их сапоги забухали по хлюпающим доскам тротуара, и тогда Игорь вскочил, выломал планку от забора и рванулся за Митькой. Но Люба повисла на его плечах.
— Не надо, Игорь, милый, прошу тебя, не надо!..
— Я его, гада, одного поймаю, — Игорь сжимал в руке доску и все порывался бежать за Митькой. — Я ему зубы пересчитаю, бандитской харе. Он еще поплачет у меня. Я ему покажу...
Люба гладила его руку и постепенно отнимала занозистую доску. Игорь подчинился. Он послал все положенные проклятия на голову Митьки, ухватил чемодан за жесткую ручку и побрел вниз по тротуару.
Люба держалась за его рукав, стараясь шагать в ногу. От ее присутствия боль в подбородке казалась сильнее, жгла обида, что не ответил на удар. И когда они подошли к берегу, он погрозил кулаком в сторону Митькиного дома.
— Он у меня сам будет камни грызть!
— Игорь, — умоляюще сказала Люба, — тебе надо забыть... Надо покаяться и установить мир...
— Покаяться? — хриплый смешок вырвался из его груди. — Тоже мне словечко нашла! У Фени подхватила?
— Папа тоже любит это слово...
— И папа твой не лучше!
— Папу ты оставь в покое!
— А он пусть не тянет на моего отца!
— Он не тянет, а правду говорит.
— Правду?! — Игорь вынул из кармана авторучку, подарок Лукина, показал Любе: — Видала, правдистка? — и вышвырнул ее в темную воду.
— Ты еще пожалеешь! — сказала Люба, всхлипнув.
— Катись к своему папаше!
— Ну и пойду...
Они, не оглядываясь, разошлись в разные стороны. Но Игорь в первый раз по-иному подумал о тех разозленных мужиках, что накинулись на отца и чуть не сожгли его. «Старатели могут отомстить другим способом. Что, если в самом деле они отыщут жилу? Как тогда оберечь тебя, отец, от справедливого возмездия?»
Ветер пересчитывал остатки листьев. Посветлела вода в Витиме, и отгорели на гольцах золотые лиственницы.
Соседи по бараку приносили из тайги полные ведра алой брусники. Звали новеньких, но Игорю с матерью было не до ягоды. Уже полмесяца отец искал в тайге Ваську вместе с милицией, добровольцами и нанятыми охотниками, но Гиблое Дело исчез без следа. Деньги, переданные отцу, ждала, видно, та же участь.
У матери все валилось из рук. А Игорь не ходил в школу. Он целые дни простаивал у окна и до серых мурашек в глазах глядел на Витим и гольцы противоположного берега. Он следил, как сползает с вершин снежная граница. Он уже знал: со снегом прекратятся и поиски Васьки. Тогда отец возвратится в дом.
А пока и в новой их квартире редко нарушалась тишина. Игорь все ждал размашистых громких шагов отца. Но в ответ доносились шажочки матери. «Пойти бы к самому Силищеву, рассказать, как отец переживает за порядок на производстве». Игорю представлялось, как начальник подъерошит мизинцем свои партизанские усы. «Да, Игорь, твой отец неплохой человек, горячий, правда, но смелый, отважный товарищ, радеющий за общее дело, за государственное добро. Но он должен сам найти Чурсеева». «Найдет», — ответит Игорь. И отец подтвердит обещание на деле. И раздадутся отцовские шаги в новом их узком дворике, возле сеней.
