Она ушла в избу, а Митька повел три рядка, и тогда все нагнали его. Картошка весело билась в стенки ведер.
— Хочешь покопать? — спросил Митька, отирая свои веснушки.
Игорь выпрямил одеревеневшую спину и огляделся. Солнце скатывалось за гольцы, в распадках густела синь. С Витима тянуло холодом и сыростью. Видел бы отец, где сейчас его сынок. Наверное бы, разозлился. «А я, чтоб испытать, — думал Игорь, — и в самом деле, валунов тут тьма...»
Игорь взялся за лопату, воткнул ее под куст, и там что-то хрястнуло.
— Осторожно! — заорал Митька. — Разрезал картошку! Ставь лопату подальше, на середину между кустов.
Игорь подчинился. Копать стало труднее, зато картофелины целые и невредимые выкатывались из-под куста.
— Ужинать! — позвала мать с крыльца.
Малыши бросили свои рядки и ринулись к крыльцу, перегоняя друг друга. Митька же по-хозяйски отнес картошку в кучу, потом кивнул Игорю:
— Пошли... На обед себе заработали.
Они сполоснулись под умывальником холодной водой и вытерлись полотенцем, не мягче наждачной бумаги.
Вслед за Митькой Игорь вошел в низкие сени и кухню. Стены кухни, перегородка и комната были оклеены картинками из журнала «Огонек», а вместо стульев вдоль стен стояли скамейки.
На столе, покрытом вытертой клеенкой, дымилась в большой миске рассыпчатая картошка. Рядом стояла тарелка с постным маслом и баночка с крупной солью.
— Пока не остыла — ешьте, — сказала тетя Поля, нарезая хлеб с такой быстротой, что перстенек ее мелькал золотым огоньком.
Она разделила полкаравая хлеба на ровные куски и подала каждому.
Малыши схватили по картофелине и начали остуживать их. Они надували щеки, перекидывали картошку из руки в руку и пытались откусить.
Игорь вдруг ощутил такой голод, какого никогда не знал. Он тоже схватил картошку и начал перекидывать ее из руки в руку. Потом вслед за Митькой макнул ее в масло, посыпал солью и откусил. Ожег нёбо. Но вкус был удивительный.
— Ешьте, помощнички, — приговаривала тетя Поля, подливая в тарелку масла. — Рясная картошечка нынешний год уродила. До новой должно хватить.
— А если не хватит, мамка, — проговорил Валерка набитым ртом, — как в эту зиму?
У тети Поли выпала из рук эмалированная кружка и забренчала по полу. Тетя Поля нагнулась за кружкой, а сама ущипнула младшего.
— Вот навязались на мою душу грешную... Сколько раз говорить, за обедом — молчок! — Она ниже надвинула косынку и стыдливо посмотрела на Игоря. — Не хватит, прикупим.
— А на что возьмем тогда коровку, мам? — затараторила Нюрка.
