– Не вини Бога, – настаивала мать. – Бог заботится о тебе, не важно, решишь ты вернуться к Нему или нет.
Наконец, взятая измором, я согласилась.
– Я не возвращаюсь ни в церковь, – предупредила я, – ни к Нему. Но если уж дочери так нужна католическая религия, я буду ходить на занятия вместе с ней.
Моя мать решила, что победила.
– Тебе придется каждую неделю ходить с ней к мессе, – сообщила она. – Восприемница должна быть примером во всем.
Когда наступил сентябрь и листья начали желтеть, мы с дочерью каждое воскресное утро в 10:30 приходили к мессе, а каждый воскресный вечер по полтора часа слушали религиозные наставления. И хотя мое тело находилось на церковной скамье, мои разум и дух неизменно уплывали в иные места.
В Светлое Воскресение мы с матерью и дочерью вместе были на службе, и я наконец встала на колени, чтобы поздороваться с Богом. Мы встали, слушая главу из Евангелия, и сели, когда священник читал проповедь о воскресении Христа. Я не прислушивалась. Я слышала эту историю миллион раз. Я думала – вспоминала о Светлом Воскресении, когда потеряла своего малыша. Я подняла глаза на крест за спиной священника и молча спросила распятого Иисуса, зачем Бог забрал у меня сына. Ответа не было – лишь монотонное бормотание священника.
А потом сзади послышались тихие шаги, и мальчик лет тринадцати подошел и встал в проходе рядом со мной. Я посмотрела на него – и едва не ахнула. Он был почти точной моей копией: темные волосы, зеленые глаза, россыпь светлых веснушек на носу и щеках. Мои глаза наполнились слезами, а он ответил легкой улыбкой, которая, казалось, говорила: «Все хорошо».
Я взглянула на мать и дочь. По моему лицу потоками струились слезы. Они обе обеспокоенно уставились на меня, но когда я снова повернулась к мальчику, его уже не было.
«Как глупо! – думала я по дороге домой. – Абсурд какой-то!» Я не стала никому рассказывать об этом моменте, а потом и сама о нем забыла.
В мае состоялась конфирмация моей дочери. Наступило лето, и я завела привычку пить утренний кофе на веранде. Обычно дочь по утрам выбегала из дома, целовала меня в щеку, рассказывала о своих планах и отправлялась встречаться с подружками в городе. Но однажды в чудесный июльский день она вышла из дома в пижаме и шлепанцах, со спутанными после сна волосами.
Она уселась на ступени веранды.
– Мне приснился такой странный сон! – начала она. – Мальчик чуть старше меня был в моей комнате, – она потерла заспанные глаза. – Он говорил, что все будет хорошо, что он за мной приглядывает. Сказал, что он мой брат.
