В нашем деле главное — и к ловетору, и на трапецию приходить сверху. Выражаясь научно — образовывать замок на излете встречного движения.
Женька ловит меня чисто — "руки в руки". Мы мягко гасим инерцию вращения, одновременно с коротким выдохом разгибая руки в локтях. На лицо падает несколько капель Женькиного пота. Пару секунд спустя я возвращаюсь на трапецию и мягко встаю на свою приступочку. Вот и все! Тройное сальто получилось! Номер закончен. Я дрожу как в ознобе. Майка на спине вся мокрая. Я кланяюсь и прыгаю в сетку. Вскакиваю на ноги, подбегаю к краю и берусь обеими руками за боковой трос. Переворот — и я стою на манеже. Следом летит Женька. Васильич подходит к нам, аплодирует, заставляет кланяться зрителям. Мы — триумфаторы! Особенно я, конечно же.
Марк Захарович не жалеет допотопной аппаратуры — музыкальные звуки и посторонние хрипы воюют за право первыми выскочить из дребезжащих динамиков. В кулисах мнется труппа: Сержик приветливо машет рукой, Козупей ухмыляется, выставляя вверх большой палец, "племянница", словно в экстазе, трясет головой и упругим бюстом.
Но я быстро пробегаю по ним невидящим взглядом и смотрю в четвертый ряд, справа от занавеса: там пусто. Незнакомца нет. Девушка сидит, отчаянно хлопает в ладоши и что-то кричит. Но незнакомца нет!
Я оглядываю девушку всю: с ног до головы, а потом уже — с головы до ног; пытаюсь запомнить. Делаю ей какие-то знаки, но вижу, что она не понимает их смысла. Тогда я собираюсь уйти с манежа, но Васильич, широко улыбаясь, останавливает меня. Я шепчу ему сквозь зубы: "Пять минут! Задержи публику на пять минут!" и после очередной порции аплодисментов все же убегаю за кулисы, успевая бросить на ходу Сержику: "Сержик! Выручай! Задержи публику на пять минут!". Он не спрашивает: "Зачем?" — нет времени; он хватает скрипку и бежит на арену.
Пять минут у меня есть. Если незнакомец исчез, то хотя бы девушку я упустить не должен.
Я лечу, не разбирая дороги, в свой фургончик; на ходу срываю мокрое от пота трико, обтираю майкой лицо и волосы.
Через пару минут я уже одет в старые потертые джинсы, ветхую фланелевую рубашку и стоптанные кроссовки.
Я бегу назад и на ходу слышу, как неистовствует публика: Сержику устроили овацию за его нехитрый номер со скрипкой. И это после того, как я только что сделал тройное сальто! Да нас, таких, во всем мире — меньше десятка наберется! Вот и выступай после этого в провинции — все равно, что бисер перед свиньями метать! Для них что паяц, пропиликавший слезливый мотивчик, что исполнитель рекордного трюка — все едино! Обидно, конечно. Но сейчас главное не это. Сейчас главное — не потерять девушку. От нее я узнаю, как найти незнакомца, а уж когда найду его — уеду отсюда прочь: туда, где ценят настоящее искусство и настоящих артистов.
