Я почувствовала, как у меня по спине прошлись мурашки.
— Глори… я сомневаюсь в этом.
Она посмотрела в чулан, а затем на меня.
— Думаешь, она ещё жива?
Её начало трясти, да и мне тоже было как-то не по себе.
Сложно было поверить в то, что Рампейдж до этого не пыталась утопиться.
— Нам понадобится веревка или что-то вроде того. Если она ещё жива, то мы её там не бросим, — сказала я, прикидывая, какой глубины был колодец, а затем, задаваясь вопросом: «Почему всё всегда настолько сложно?!», подняла нож.
— Хватай пистолет. Как только найдем остальных, возвращаемся, вытаскиваем Рампейдж и делаем отсюда ноги. И ещё здесь явно фонит, не знаю как сильно, но фонит.
Одна из тех многочисленных функций ПипБака, которой мне страшно не хватало.
— Он сломан. Слишком долго никто не ремонтировал, — сказала она, подбежав к бесполезному пистолету и своему измельченному в крошево снаряжению. — И что мне делать?
Я посмотрела на тесак Пряника и подняла его в воздух перед Глори, отчего ей стало дурно.
— Или тебе больше ножи по душе? — Нет, вот теперь ей точно стало дурно. — Относись к этому как к операции… по ампутации головы.
Хорошо, кривая улыбка — уже что-то.
— Блекджек, и как у тебя только язык поворачивается такие шутки откалывать? — простонала пегаска и схватила тесак копытами, выглядя и расстроенной, и немного весёлой, несмотря ни на что.
— А? Что же мне, по-твоему, нужно быть до смерти напуганной? — спросила я, с ухмылкой на лице, обводя взглядом кухню. Ну не могла я по-другому! — Ве-е-едь…
«Когда кобылкой я была и шёл к отбою дее-е-ень
Меня пугала в темноте почти любая тее-е-ень
Я сразу под подушку, чтоб их не видеть, жууть!
Но Матушка сказала мне, что этот способ не поможет мне ничуть![5]» — Ты… поёшь? — пребывая в шоке шепотом проговорила Глори, когда я широким шагом вышла в коридор, распевая песню и звуча при этом, как ржавая кастрюля с гвоздями, привлекая к себе каждого гуля на расстояние слышимости. — Как ты вообще можешь сейчас петь?!
Но я, не обращая на неё внимания, продолжала свой сольный концерт:
«Она сказала — Блекджек, ты гордо встань
и страхам посмотри в глаза
Стоит начать лишь драться
и станут страхи исчеза-а-ать!»
Гули толпой посыпались за нами на шум, встречая каждый удар моего ржавого тесака. Головы и ноги летели в разные стороны.
— Ха-ха-ха! — сопровождала я смехом каждый удачный смачный удар лезвием, пока мы продвигались по коридору. Если кто и уходил от моего карающего тесака, то Глори добивала его, всё ещё продолжая таращится на меня в изумлении.
