— И что тут у нас? — спросила я, открывая рогом крышку ящика. В нос сразу же ударил запах тухлых яиц. ХМА испортило одно из зелий настолько, что оно даже проело металлическую пробку. Пара шприцов с Мед-Иксом выглядели вполне себе хорошо, как и бутылка с фильтрованной водой. Я посмотрела на дождь. Может стоит думать о нем, как о виски?
— И это всё? Пять бесполезных зелий?
— Вообще-то двенадцать: ты забыла о тех, что уже на воду стали похожи, — сказал он, вытащив содержимое аптечки и выкинув её на улицу к остальным. Некоторые из зелий были настолько испорченными, что, я клянусь, я видела, как они шевелятся внутри своих пузырьков. П-21 взглянул на меня.
— Прости, что не сказали тебе о Каприз, Блекджек, — тихо сказал он.
— Должно быть я выглядела полной идиоткой, — проговорила я с глупой улыбкой и зашлась сильным кашлем.
— Ты выглядела счастливой, — ответил он. — Мне показалось, что тебе действительно понравилась идея помогать другим лишь потому, что это правильно. Я не мог так с тобой поступить.
Я скрестила свои передние ноги.
— Да, я была счастливой, и это было прекрасно, даже не смотря на то, что это было неправдой.
Вдруг я вспомнила Пинки и то ужасающее веселье, что будто бы было преддверием надвигающихся неприятностей до того, как исчезло. Была ли эта заводила вечеринок в действительности счастливой? Ещё не видела ни единого плаката с её изображением, где она не была бы с сияющей улыбкой. Я слегка улыбнулась и посмотрела на П-21.
— Эм… А что для тебя счастье?
Он моргнул, затем улыбнулся и качнул головой:
— Это, — сказал он, окидывая копытом пространство перед собой.
— Дождь? Взлом замков?
— Всё! Нет, конечно, есть куча всего, что выводит меня из себя, но я ведь жив, Блекджек! Жив! Всю свою жизнь я жил со знанием того, что стоит появится двадцать первой точке, и всё: мне конец. Целый год я думал только о том, как сбежать оттуда, и теперь я на свободе. И всё благодаря тебе! — произнёс он с улыбкой, смотря на меня. — Хоть я и почти уверен в том, что когда-нибудь Пустошь и это у меня отнимет, но прямо сейчас, в эту секунду, счастливее я быть просто не могу.
Затем он тихо рассмеялся и поправил себя:
— Нет, пожалуй, я был бы ещё счастливее, узнай я о том, что Стойло Девять Девять покончило со своей репродуктивной политикой.
— Думаю да. То есть теперь, после смерти Смотрительницы, нападения и прочего, они не могут просто взять и забыть обо всем и жить дальше. Знаю, Мама наведет там порядок, и тогда они покинут Стойло. А если нет, едва лишь мы разберемся с ЭП-1101, то пойдем туда и пнём их хорошенько под зад из того треклятого места, — сказала я с улыбкой.
