А Костя, сжав голову руками, сидел у стола в неподвижности.
— Дай, отец, выпьем еще по рюмке… — вдруг сказал он.
— По рюмке? — переспросил отец, как бы обдумывая сложный вопрос. — По рюмке можно, это даже полезно, скорей уснешь.
Старик поставил на стол графин, налил себе и сыну и чокнулся с ним.
— Ну, брат, того… За то, чтобы это не повторялось. Чтобы ты так не пил больше. И чтобы никогда, слышишь, никогда, упаси тебя бог, не обижал бы женщину. Понял? Особенно Лену. Ты это, брат, помни. Ну, будь здоров.
Они выпили, и Костя, еще больше опьяневший, но подавленный и усталый, стал объяснять родителям, почти плача:
— Не верьте ни одному моему слову… Я говорил глупости…
— Знаю, знаю, сынок, не объясняй.
— Она прекрасная, чистая.
— И это верно.
— Давай, отец, еще по рюмке…
— Давай, давай, сынок!..
Они еще раз чокнулись, выпили. Отец отвел сына в его комнату, раздел и уложил, как делала это когда-то мать.
— Спи, доктор, — сказал он, заботливо укрывая сына.
Утром Косте позвонил секретарь бюро комсомольской организации института доктор Васильев и просил зайти к нему.
Один из самых способных молодых хирургов, Васильев пользовался у комсомольцев не только любовью, но и каким-то особенным доверием.
В кабинете было много людей, потом, когда они вышли, секретарь долго говорил по телефону. Наконец он освободился.
— Послушайте, товарищ Сергеев… — сказал секретарь тихим голосом, будто опасался, что его услышат посторонние. — Раньше всего садитесь… Вот так…
Васильев, очевидно, сам немного смущался или подыскивал нужные слова — он то отворачивался, смотрел в окно, то перекладывал на столе бумаги. Потом, словно набравшись духу, сказал:
— Так вот… Нехорошо, товарищ Сергеев, что вы так грубо разговаривали со старым врачом… Накричали на него… Оскорбили… Это недопустимо…
— Но я уже просил извинения… Мы помирились, — сказал Костя, неприятно удивленный тем, что в бюро узнали об этом инциденте.
— Ах так? — словно обрадовавшись примирению, улыбнулся секретарь. — Очень хорошо. Прекрасно. Будем считать этот инцидент исчерпанным… Но… Дело не только в данном происшествии…
«Неужели он знает и вчерашнюю историю с пьяным скандалом?.. — с ужасом подумал Костя. — Кто мог рассказать об этом?»
— У вас вспыльчивый характер… — продолжал секретарь. — Еще студентом вы нередко бывали несдержанны, слишком горячились… В спорах бывали резки… Мы знаем, что все это от твердой линии, что ли… От принципиальности, уверенности в своей правоте… И так далее… Но надо быть сдержанней. Надо научиться владеть собой. Нельзя же, в самом деле, по каждому поводу кричать, вступать в грубый спор… Нельзя оскорблять людей…
