Пол под ногами качнулся. Беляков резво вскочил с кровати, уперся плечом в стену и тут только заметил, что шкаф начал оплывать по углам. Сквозь полупрозрачные дверцы уже видна была одежда. Он сфокусировал взгляд, и шкаф опять приобрел прежнюю твердую форму. Правда, стал при этом чуть ниже. Но на такие мелочи Грише было уже наплевать. Все равно его эксперимент можно было считать удачным. На ручном управлении он чувствовал себя намного увереннее и даже немного свободнее. Да и Гольдберга заодно заставил поволноваться. Тот появился встрепанный, с каким-то слегка перекошенным лицом.
– Гриша, где вы были? – Гольдберг явно пропустил момент, когда Гриша поднялся на Высоту.
– Заблудился на взлете. А что такое? – ехидно поинтересовался Беляков, неспешно вынимая из тумбочки серый конверт. – Вы куда-то торопитесь?
– Эх, Гриша, Гриша… – При виде конверта Гольдберг сразу повеселел. – Неужели, Гриша, вы не испытываете ко мне ни капельки добрых чувств? Или таки вы антисемит?
– Только вот этого не надо! – отрезал Беляков. – Ваша национальность, Роберт, меня интересует в последнюю очередь. Я – интернационалист. Просто меня раздражает ваша привычка постоянно врать…
– Вы опять про старое, Гриша…
– Да, я все о том же, – согласился Беляков. – Я все еще уверен, что водить меня за нос не было никакой необходимости. Обо всем нужно было говорить прямо. И тогда мне не пришлось бы тогда разыгрывать этот дурацкий карнавал с участием полкового особиста.
– Разве тот капитан из КГБ вас все еще беспокоит, Гриша?
Беляков промолчал. Терещенко действительно исчез из его жизни незаметно и без всяких последствий. Бах – и нет Терещенко. Даже странно. Поговаривали, что его перевели в другую часть, но даже если так, то этот перевод все равно был каким-то подозрительно поспешным. А новый особист, прибывший в полк на смену Терещенко, делал вид, что Гришу вообще не замечает.
– Таки да или таки нет? – продолжал допытываться Гольдберг. – Может, я не все знаю?
– Все вы прекрасно знаете, – пробормотал Беляков. – Забирайте ваше послание и проваливайте…
Гольдберг возражать не стал. Бережно взял серый конверт и попятился. Правда, перед уходом все же успел подбросить шпильку.
– Кстати, – сказал он, уже стоя в дверях. – Исключительно хороший и последний на сегодняшний день совет: не увлекайтесь русской водкой. Такое хобби, Гриша, очень вредит и здоровью, и карьере…
Вернулся Гольдберг через час. И опять был предельно краток. Передал Белякову очередной конверт, внимательно проследил, как тот сунул его в специальный внутренний карман и глубокомысленно поднял к потолку палец.
