— Я уже звонил, он послал. У него там свои договорняки и обязательства. Но если, типа, «перепутаем», я на месте потом все сам разрулю.
Ага, разрулит. Просто сделает крайним.
— Нет. Без шефа никак!
Барыгин чуть помолчал.
— Руслан, ты хоть понимаешь, во что ввязался?
— Понимаю. Я «ввязался» в раскрытие резонансного заказного убийства. Так что или согласуй с шефом, или не впутывай меня в свои игры.
— Да какие там игры. Жизнь человека… Ладно, блядь, процессуально независимое лицо! Придет война, хлебушка попросишь…
Успокоившись после «наезда», Таращенко раскрыл ноутбук и быстро набросал постанову. Скинул ее на флешку и собрался спуститься вниз. Принтер найти, чтобы в прокуратуру не ехать, а заодно уж и пообедать.
В эту самую минуту в дверь постучали.
— Кто?
Противный девичий голос:
— Звиняюсь, прибраться можно?
Эх, сейчас бы в номер того мальчика, который его на рецепшене оформлял, а не вульгарную местную девку. Мечты, мечты… Ну пусть заходит, он все равно на обед собрался.
Таращенко повернул ручку замка. Дверь открылась. Но в номер вошла не девушка, а вломился огромный брутальный мужчина в необъятных джинсах и кожаной черной куртке. Девушка, впрочем, за спиной у него была. Но с каких это пор горничные в провинциальных отелях стали носить военную форму?
Это была последняя мысль, которая промелькнула в голове прокурора Таращенко, прежде чем незваный гость взял его за горло потной вонючей лапой и грубо, совершенно не сексуально, завалил на кровать…
* * *
Минут через десять Ричер знал все, о чем знал, догадывался и даже предполагал прокурор Таращенко. Слабый оказался хлопчина. Всего-то и пришлось Ласке у него перед носом стволом поводить да яйца покрепче стиснуть. Парень сидел на стуле, привязанный скотчем, и тихо поскуливал.
— Ну вот, такой большой, а плачешь…
— Что еще нужно? Я вам все расскажу! Только не убивайте…
— Да ты уже все и так рассказал. Мы же не следаки, нам достаточно…
— Мне приказали. Я не хотел… Я все, что скажете, то сделаю… А хотите, заявление напишу. Что меня принуждали… преследовали за сексуальную ориентацию… У нас строго, за такое кого угодно уволят…
— Твоя ориентация нам до лампочки. Просто не будь по жизни пидором, все дела.
— Спасибо!
— Расти большой. Пока не за что. Жить ты, конечно, будешь. С кем пожелаешь. Но наказать тебя, хлопец, нужно…
— За что?!
— Ты понимал, что все действия незаконны?
— Ну мне же…
— Рот закрой. Да или нет?
— Да…
— Тебе, ты же сам сказал, твой следак объяснил, что человека могут убрать как свидетеля?
