- Леонард, - прошептал Борис, не открывая глаз. - То, что вы говорите, мне непонятно. Абсолютно. Видимо, я сегодня очень устал. Или перебрал. Голова совершенно чугунная. Говорите толком, что вам надо... У меня завтра очень много дел.
Леонард, закусив губу, посмотрел на опущенные веки Солонникова.
- Прав Даниил, - пробормотал старик. - Отныне только полная инициация. Никакой больше романтики... - и - громко: - Хорошо! Борис, я прекрасно понимаю ваше душевное состояние, поверьте.
Скрипнул стул.
Солонников открыл глаза.
Старик сделал два мягких шага к книжным полкам и вытащил сильно потрепанную детскую книгу, которую Борис всегда прятал за глянцевый фотоальбом, задумчиво перелистал. Озорно посмотрел на Солонникова.
- Борис Александрович, я вижу вы не то что бы не верите мне, а действительно не понимаете о чем идет речь. Это не в укор вам. Наверняка я бы тоже растерялся. Что ж, будем исходить из фактов и логики. Давайте поговорим о том, в чем вы не можете сомневаться - о вашей жизни. Способ, конечно, примитивный... но при нашем дефиците времени ничего другого не остается. Всего я, сами понимаете, рассказать физически не в силах, лишь некоторые ключевые моменты. Например, это, - он качнул раскрытой книгой, - в большой степени подвигло вас в самом раннем школьном возрасте записаться не в секцию авиамоделизма во Дворце пионеров, на что вас подбивали друзья, а в юношеское отделение социологии при АН СССР, куда бы вы постеснялись даже просто заглянуть в тот день. Вы не были робким ребенком, но очень ценили свой внутренний мир, и даже неловкая шутка, не говоря уже о насмешках, могла вас сильно покоробить. А еще вы не хотели показаться умнее своих друзей. Вы дорожили любой дружбой, интуитивно понимая, что идеального друга не встретить никогда. Уже тогда вы хорошо разбирались в людях. Никто из ваших друзей не знал вашего главного увлечения - интересы большинства были другие, а своих вы никому не навязывали. Ваша дружба и в чем-то сама ваша жизнь тогда были постоянным компромиссом. Вас это тяготило. Причины этого вы понимали, но предпринять шаги к изменению ситуации не решались. Вы ждали. Верили, что мир не жесток и все образуется само собой. И это понятно - ребенку трудно переступить через себя и вообще нарушить привычный ход жизни. В детстве человек абсолютно верит в лучшее будущее, тут-то и начинается уход со своего пути. Большинство привыкает ждать, считая, что все впереди, а когда мир проносит ожидаемое мимо - смиряется. Мол, не судьба, против нее не попрешь. Но мир не зол к человеку - он равнодушен. Итак, книга вас подтолкнула в выборе в тот день. Собеседование. Было вам еще слишком мало лет, но вы слету расщелкали пару задач по массовой психологии, и вас взяли. Вы наверное уже не помните, как у вас оказалась эта книга?
