По крайней мере, пытается:
– Ах, вот оно! Я же помню, что оно должно быть где-то здесь, просто, видите, нечаянно поставила сверху рабочую корзинку и закрыла его от глаз, а ведь только сейчас держала в руках и наверное знала, что оно должно быть на столе. Сперва читала его миссис Коул, а когда она ушла, перечла еще раз матушке, для нее это первое удовольствие – письмо от Джейн! – без конца готова слушать, и я уверена была, что оно где-то под рукою, так и оказалось, прямо под рабочей корзинкой, и раз уж вы любезно изъявили желание послушать, о чем она пишет, – но прежде позвольте мне, как того требует справедливость, извиниться за Джейн, что письмо такое коротенькое, всего две странички, и то неполных, – у ней вообще такая привычка, испишет целую страницу и половину вымарает.
И это лишь вступление, вернее, первая его половина; мы не узнáем ни слова из письма еще страницу, не меньше.
В реальной жизни я в упор не замечал таких людей, как мистер Вудхаус и мисс Бейтс – нудный старик и болтливая соседка. Смотрел сквозь них, спеша по своим делам, или рассеянно кивал, соображая, какие книги надо продлить в библиотеке. Еще не хватало тратить свою жизнь на чтение о подобных персонажах.
Забавно, но мнение Эммы совпадало с моим. Хайбери нагонял на нее такую же тоску, как и на меня. Ей тоже казалось, что ничего интересного там не происходит, и только ее отчаянная решимость устроить все по-своему вносила интригу в сюжет. Эта девушка меня озадачивала. Вроде бы я был на стороне Эммы, но она хваталась за все так самонадеянно и безрассудно, все ее планы проваливались с таким оглушительным треском, что я съеживался всякий раз, как она открывала рот.
В самом начале повествования, придумывая себе занятие, Эмма свела дружбу с девушкой по имени Гарриет Смит. Наивная, покорная, необразованная, Гарриет преклонялась перед подругой, ловила каждое ее слово и тем самым всячески потакала тщеславию Эммы. Гарриет к тому же была очень хорошенькая: «невысокого роста, пухленькая и белокурая, с ярким румянцем, молочно-белой кожей, голубенькими глазками и правильными чертами лица, хранящего удивительно ясное выражение». Это навело Эмму на мысли: «Нельзя, чтобы эти томные голубые взоры, чтобы все эти природные прелести расточались напрасно в низком обществе Хайбери и его окрестностей», ведь Гарриет «для полного совершенства недоставало лишь немного искушенности и лоска». И, подобно Генри Хиггинсу, «изваявшему» Элизу Дулиттл, Эмма решила потрудиться во благо своей подружки. «Она сама обратит на нее внимание, разовьет ее способности, отвратит от дурного общества и введет в хорошее, образует ее суждения и манеры. Это будет увлекательное и, конечно же, доброе дело, в высшей степени подобающее ее положению, досугу и способностям».
