Сейчас я думаю: как тяжело было слушать это Горенштейну. Ротенштейн (Горенштейна забавляло созвучие фамилий) прочитал одну из сцен из "Хроник времен Ивана Грозного", опубликованную в нашем журнале (она называлась "На крестцах"*) и этим окончательно покорил писателя. Помню, как они развеселились и рассказывали анекдоты. И Горенштейн согласился прочитать что-то из своих бурлесков, которые он читал разухабисто, хулиганисто "Выступление ветерана Октябрьской революции перед комсомольцами":
______________
* Зеркало Загадок, 1997, 6.
С утра начались беспорядки
Бегут и кричат караул!
Какой-то на серой лошадке
По виду казак-есаул
Скомандовал - "шашки"!
У Сашки скатилася с плеч голова.
Его хоронила с почетом
Рабочая наша братва.
"Пугнуть бы надо буржуев
Да так, чтоб наклали в штаны".
Сказал Митрофан Чугуев,
Калека японской войны.
Мы водкой беду заглушали
С рабочих придя похорон,
Однако мутил сознанье
Хитрец меньшевик Арон.
Но в час роковой невзгоды
Попал меньшевик в капкан.
Его заменил на заводе
Рабочий партиец Иван.
Когда пулеметы пропели
С народной мечтой в унисон,
Расстрелян был на рассвете
Хитрец, меньшевик Арон.
Младший браток пулемета
Семизарядный наган
В тридцатых годах поработал
За дело рабоче-крестьян.
То было время героев,
Подвиг и труд везде
В стахановских ли забоях,
В забоях ли НКВД.
В бессонных своих подземельях
Не мы нарушали закон,
Как пишет там за кордоном
Международный Арон.
Запомнил вражий затылок
Закона советского сталь,
Когда календарь революции
Сменил Октябрем Февраль.
Идет юбилейная дата...
Не помню какого числа...
Мне воздуха не хватает...
Октябрь... Пора, брат, пора...
Небо такое синее...
Солнце...Открыть бы окно...
Когда-то мы брали Зимний...
Мне что-то в глазах темно...
Откройте, откройте пошире...
Навстречу... Инфаркт... Пулемет...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В среду похоронили
Умер товарищ Федот
В коридоре прощались долго. Ротенштейн сказал: "Позвольте мне мысленно пожать вам руку!". А потом рассказал один из анекдотических сюжетов Раневской. Раневская идет по Дерибасовской, а навстречу ей - толстая одесская еврейка. Она узнает Раневскую, останавливается, протягивает к ней обе руки и кричит: "Стойте, вы - это она?" Раневская: "Ну, наверное, я - это она". Одесситка: "Позвольте мне мысленно пожать вам руку" - хватает Раневскую за руку и выворачивает ей ключицу." Фридрих в ответ рассказал анекдот об одессите с арбузом.
