— Днепрогэс не подключим, — сухо сказал Сталин, думая о ситуации на Украине. Войска Гота и Клейста рвались к Запорожью, и, несмотря на новые карты, сдерживать их продвижение удавалось с большим трудом и огромной кровью: мало знать расположение вражеских частей — надо иметь возможность эффективно управлять перемещением своих.
Надо насыщать армию средствами связи.
— Вы уверены, что эти пластины безопасны для командного состава? — спросил он.
— Взрываться там нечему, товарищ Сталин, — уверенно ответил Судоплатов, — я бы другой вопрос поставил: как быть, если такие устройства попадут в руки врага?
— Не должны попасть, — поднял взгляд Иосиф Виссарионович. — Ваши предложения?
— Пироболт, — тут же сказал разведчик и, покосившись на Сифорова, пояснил: — Пиропатрон. Вот сюда ставим, а с другой стороны натягиваем струну. И командиру безопасно, и пластина гарантированно уничтожается. При необходимости.
— Дёрни за верёвочку… — задумчиво произнёс Сталин. — С товарищем Сифоровым проработайте этот вопрос.
Он повернулся к Лаврентию Палычу:
— А вы, товарищ Берия, подготовьте предложение по формированию корпуса офицеров связи.
— По тому же принципу, как мы к Рокоссовскому посылали? — уточнил нарком. — Сделаем, товарищ Сталин, людей уже подбираем.
Берия чуть замялся.
— Тут вот ещё какой вопрос, — сказал он наконец, — товарищ Сифоров в последнее время много работал, утомился. Нельзя ли предоставить двухчасовой отпуск? Перекусить, отдохнуть на природе.
— Отчего же нельзя, — произнёс Иосиф Виссарионович, неторопливо поднимаясь из-за стола. — На даче у меня вас устроит, товарищ Сифоров?
* * *
— Ничего себе… дача, — ошарашенно пробормотал Коля.
Легионер покосился на него с простодушной солдатской иронией.
— Это только половина, верхние ярусы придут вторым «Титаном».
— Еще и верхние есть?
— А как же. Всего восемь палуб. Этажей, точнее, это же наземная база.
Ничего подобного Половинкин не видал даже в художественном фильме «Аэроград» режиссёра Довженко. Конечно, восемь этажей — это ещё ерунда, и повыше домики встречали. Воображение потрясало совсем другое: сам способ строительства.
О «культуре производства» в довоенных газетах писали, прямо скажем, часто: страна ударно индустриализовалась, из сонного сельского безвременья решительно шагала в грохочущий современный мир. Инженерные кадры переставали быть штучным товаром, всевозможные добровольные общества пропагандировали достижения науки и техники, школы фабрично-заводского ученичества массово подтягивали образовательный уровень пролетариата. Читать-писать-то понятно, а вот, казалось бы, ну зачем работяге классическая музыка или какой-нибудь там глупый балет?.. Не всякий вдруг и ответит, а Коля знал точно: не для экономики, не для выгоды — для всемирной душевной красоты. Хотелось Половинкину жить так, чтоб с любым встречным дворником можно было обсудить, например, новый роман товарища писателя Александра Беляева — в недавнем интервью фантаст рассказывал, что пишет книгу про человека, умеющего летать без всяких дополнительных приборов.
