По дороге назад Клава всматривалась в ориентиры, боясь пропустить нужную подсказку в рельефе местности. Слева и справа простирались пустынные заливные рисовые луга, среди склоненных к воде верб показалось похожее строение. Она подошла к водителю автобуса и попросила остановить. Водитель взглянул на нее недоуменно: до ближайшего пункта оставалось пять километров, но Клава была настойчива.
– На рыбака не похожа, чудят нынче люди, – буркнул водитель, но автобус остановил.
Где-то неподалеку от строения запомнились два огромных бетонных кольца. Действительно, неподалеку два таких кольца лежали, когда же огляделась – далеко впереди маячили такие же кольца. Автобус отдалялся, покачивая в прощальном приветствии забрызганный смолистыми отходами выхлопа зад. Набежавший ветерок ободряюще зашелестел ей тростинками сухого камыша. От трассы к воде уходила грунтовка, за ней вычертили линию канала сплошные заросли камыша. Вспоминая ориентиры, Клава с трудом добралась до заросшего осокой водоема: илистый плес дальше вытягивался в узкое русло. Она точно помнила: на перекрестье каналов стояла насосная станция – здесь ее не было. Сетуя на оплошность, Клава внимательно огляделась и хотела уже повернуть назад, но заметила в прогалине камышовых метелок чье-то живое присутствие. Она замерла в ожидании. Через несколько мгновений в том месте взлетело вверх удилище. От сердца отлегло: «Теперь не пропаду».
Рыбаком оказался пожилой дядечка. Крадучись, соблюдая неписаное правило рыбаков о тишине, замерла в нескольких метрах за его спиной.
– Че хоронишься, я тобя ще с дороги пасу. Тут иного путя нету. Ежли рыбак – двигай к следующай заводи, ежли зверь – прощевай – не желаю встренуться.
Дядечка выговаривал фразы скороговоркой, не оборачиваясь, продолжая завороженно вглядываться в подрагивающие поплавки, изредка помахивая смятой газеткой. Облако комаров окутало голову Клавы – она ощутила силу их укусов.
– Дядько, мне бы поговорить с вами…, – не переставая отмахиваться от борзых насекомых, спросила она.
Удивившись, наверное, женскому голосу, тот обернулся. В это самое время поплавок резко повело в сторону, Клава от неожиданности вскрикнула:
– Клюет!
Дядечка хладнокровно выдержал, потом легонько подсекнул – удилище напряглось.
– Давно тобя ижду босявку, – с наслаждением протянул он.
Подтягивая и отпуская удилище, дядечка растерянно зыркнул на лежащий поодаль сачок.
– Не в службу, милая, брось под руку подсак.
