«А вдруг Клава раскопала в памяти интересную житейскую историю?» – пыталась оправдать свои действия Мотька.
Воркование перешло в шепот. Мотька слегка подтолкнула дверь – та, как назло, откатилась больше, чем ей хотелось, но в комнате увлеченные общением этого не заметили и продолжали шептаться. Мотька гасила возбужденное дыхание, застыв у косяка двери.
– Я хочу от тебя сына, – услышала она голос отца.
– А не поздно, Ленек? Разве нам с тобой так плохо? У тебя есть прекрасная дочь, дари ей свою энергию и ласку.
– Дочь взрослая, немного подпорчена матерью. Хочу начать жизнь с чистого листа. Я только с тобой, на излете вхолостую растраченной силы, понял, что такое прелесть семейного очага. Ты подарила мне второе дыхание – я стал переживать за попусту прожитый день. Клава, я люблю тебя… Не делай глупости – сохрани ребенка… ради меня.
– Я тебе обязана всем, но я боюсь, вдруг… Хорошо, я подумаю…
От перекатившихся тел диван выдал непредвиденный пружинный сбой. Немного повременив, прерывисто дыша, они отдались обоюдной страсти. Мотька, затаившись, с жадностью впитывала нечто новое для себя.
«Как красиво он может говорить!..» От каскада сладострастных слов отца к Мотькиной груди подступила знакомая неотвратимая истома. Она села на пол, скрючилась, вспоминая уличные любовные аналогии. Мотька гладила свои чувствительные места, как в лихорадке – она переживала свою надуманную любовь. Диван угомонился, но шептаться продолжали – изредка доносился приглушенный звук поцелуев. Мотька на цыпочках прокралась к своей кровати. Перед сном она твердо решила узнать у Клавы ее прошлое.
Мотька вздрогнула от прикосновения – в предутреннем сумраке в просвете окна расплылась довольная Петькина физиономия. В прошлые годы таким образом он часто будил Мотьку – в это лето он пришел впервые. Полусонная Мотька нервно одернула вздыбленную ночнушку. Петька, взгромоздившись на подоконник, как ни в чем не бывало, продолжал подзуживать ее хлыстиком. После вчерашней встречи на причале и ее резкого ухода он осмелился прийти, как прежде, и теперь бесцеремонно глазел на нее. Мотьке казалось, что она уснула мгновение назад – глаза разлеплялись с трудом.
– Моть, айда на старый причал? Там никого не будет. Место с вечера прикормил – снастями обеспечу. Небо законопатило… – перед грозой ждет зверский клев. На мотыля будем ловить. Барабулечки навялим?! – тянул Петька вкрадчивым голосом, включив весь арсенал уговора.
