Лилиенталь покачал головой.
— Я — Голанд, режиссер-документалист. Работаю на Ленфильме. Мы с вами часто встречались…
Лилиенталь вспомнил. Голанд, конечно, Витя Голанд. Из другой, довоенной жизни. Только с усами.
Голанд вошел в комнату. Разложил на столе свертки.
— Я слышал, что у вас неприятности. Решил немного помочь.
Голанд развернул свертки. На столе появились буханка хлеба и кусок сала.
— Откуда у вас это?
— Мы на военном довольствии. Творческих людей нужно подкармливать.
Голанд подошел к книжному шкафу, провел рукой по корешкам.
— У вас тут ценные книги. Я мог бы кое-что приобрести. Обменять на продукты. Вот, скажем, это… — Голанд достал большой том «Мира искусства», — разрешите…
Лилиенталь взял из рук Голанда книгу, раскрыл титульный лист. Поперек страницы было написано:
Милому, милому Левушке. С любовью. Вета.
— Нет, только не эту…
Лилиенталь перелистал страницы. Из книги выпал небольшой конверт, а из него — красноватая десятирублевка. Голанд поймал ее в воздухе.
— Коллекционируете царские дензнаки?
Лилиенталь испуганно спрятал бумажку в карман.
Утром при свете он внимательно осмотрел бумажку, повертел в руках. Ничего особенного, обычная ассигнация и к ней прикреплена какая-то карточка с адресом по-немецки… Достав с полки папку «Материалы к монографии», Лилиенталь положил ассигнацию и карточку в конверт и засунул его между первой и второй страницами рукописи.
Голанд наведывался довольно часто. Приносил еду и уносил книги. Не брезговал и вещами. Прихватил старинный самовар, отцовский портсигар с камешками, костяной нож для разрезания бумаг.
Лилиенталь немного отъелся. Посвежел. Решил дойти до Публички. Часам к двенадцати добрался до Невского. Город был мертв. Посреди Невского стояли замерзшие трамваи. Лилиенталь пробирался по узкой тропинке, протоптанной вдоль домов. Ровно в час начался артобстрел. Взрывы слышались где-то впереди. Дрожала земля, и в окнах бились стекла. Пахло кислым.
— Наверное, бьют по Московскому вокзалу, — подумал Лилиенталь.
Он переходил Садовую, когда снаряд попал в угловой дом. Лилиенталя убило осколком.
Через несколько дней в его квартирку на Дворцовой набережной переехал Голанд. У него часто собирались веселые компании. Обычно это были морячки из школы юнг. Кто-нибудь из гостей всегда оставался у Голанда на ночь. Они валялись на широкой кровати, пили спирт и закусывали ломтиками сала. В углу весело пылала буржуйка. В ней горели рукописи Лилиенталя.
