Ещё через пару минут внеочередного слова с правом на ответ запросил уже наш советский ритор — и не менее скучно стал разъяснять, что Советский Союз в общем и целом высоко оценивает усилия ВОЗа…
И так эта их перепалка могла бы продолжаться и дальше, но тут из нашей русской синхронистской кабины председательствующему передали записку следующего содержания (цитирую, естественно, по памяти):
В первом выступлении представителя СССР заключительный фразеологизм «А воз и ныне там», означающий вполне абстрактно «А движения вперёд не видно», был ошибочно переведён на английский, как «А ВОЗ по-прежнему не достигла никакого прогресса».
На том заседании, помимо нас, двенадцати синхронистов, присутствовало десятка три-четыре дипломатов с заработками, сопоставимыми с нашими, ну и ещё пол-дюжины человек занимались всевозможным обеспечением нормального хода работы. И, значит, по уже применённой выше методе можно предположить, что́ стоил человечеству этот безвозвратно потерянный и ну совсем для него бесполезный час — эдак тысяч пять долларов. По самому минимуму.
И по какой же статье «материальных таможенных пошлин» такой убыток проводить, а главное — как его вычленять и потом учитывать? Во всех-то главных точках планеты, во всех организациях и корпорациях? И как его вообще обозначать?
Я НЕ бухгалтер, не экономист и не финансист: профессионально могу разобраться только во второй, не-материальной части проблемы. И потому у меня, лично, реальный ответ есть лишь на самый последний вопрос «Как обозначать?». На английском языке хорошим вариантом показалось Lost in translation, а на русском посчитал эквивалентом — «Заблуждения в переводе». (По-французски: Egaré dans la traduction.)
Почему «заблуждения», а не как-то иначе? Потому что если прислушаться, то в этом слове звучат одновременно интеллектуальный тип «таможенных пошлин» и выразительная многозначность слова Lost. Ведь в переводе, в котором целиком или частично «потеряна» (lost) мысль оригинала, может «потеряться» уже в смысле «заблудиться» (get lost) и сам переводчик, а вслед за ним его слушатель или читатель. Вот эти разные «потеряния», все скопом, и можно с некоторой лингвистической иронией назвать: «Заблуждения».
А ЕСЛИ совсем честно, то стремился я при выборе варианта — уже даже не просто с иронией, а и с некоторым сарказмом — учесть ещё и многозначность слова «перевод».
Ведь говорим мы, и довольно часто: «Перевожу на русский», или «Перевожу с научного языка», или ещё как-то так, в смысле — «Объясняю человеческим языком и доходчиво». Есть в нашем представлении и понимании и такой «перевод»: с русского на русский (и есть он точно так же у носителей всех известных мне языков). И этот «перевод» отнюдь не менее важен, чем перевод без кавычек, связан с ним напрямую и неразрывно, а распространён он и практикуется в мире в масштабах и вовсе на порядки бо́льших, чем моё родное ремесло.
