— Цели Рыула понятны, он, видно, собрался встретиться с кем-нибудь важным в греческом обществе, — сказал Каподистрия. — Хотелось бы понять, господа, есть ли в этом интерес для Зюдена.
— Навряд ли сама встреча будет для него важна, ваше превосходительство, — задумчиво произнес Черницкий. — Француз пишет, Зюден направился в Крым, вероятно, поднимать греков на восстание. Значит, ему довольно будет убедить греков сделаться членами «Этерии».
— Из сего следует, что Зюден где-то среди них, — заключил Капитонов.
— Предупредить Француза?..
— Не успеем, господа, — Каподистрия покачал головой. — Француз не дурак, разберётся сам. Проясните-ка лучше, не окажется ли сам Рыул османским агентом?
— Это может быть, — поднял голову Рыжов. — Но тогда и Зюдену нечего делать…
— «Ужасный край чудес», - сказал Черницкий.
Все обернулись к нему.
— Что?
— «Там жаркие ручьи кипят в утесах раскаленных», - пояснил Черницкий.
Каподистрия усмехнулся.
— Вы питаете склонность к отчетам господина Француза?
— Не очень… Голова уже болит от них — думаю: что бы это значило…
— Постойте, — Капитонов вдруг хлопнул по столу и, смутясь дерзкого жеста, закашлял в кулак.
— Мы слушаем вас, камергер.
— Господин Рыжов, по-моему, сказал занятную фразу; повторите, прошу вас.
— Да? — удивился Рыжов, смешно теребя светлый чубчик. — Дайте-ка вспомнить.
— Господин Рыжов говорил, что, если Рыул — турецкий шпион, Зюдену делать уже нечего, — Каподистрия, по своему обыкновению, подпер щеку ладонью и прикрыл глаза. — Интересная, кстати, мысль, господа.
— Уж не хотите ли вы сказать…
— Почему нет? — воскликнул вдруг Рыжов. — Предположим, что штабс-капитан Рыул…
— …И есть Зюден, — закончил Каподистрия.
— Нужно, не медля, предостеречь Француза.
— Этого не нужно, — статс-секретарь открыл глаза и строго взглянул на Капитонова. — Француз там видит и думает, а мы со своими советами только собьём его с толку. А вот что мы сделаем — запросим у Ипсиланти подробное описание Рыула и выясним, таков ли человек, въехавший в Юрзуф.
— Ваше превосходительство, не успеем. Все может разрешиться прежде, чем наше письмо дойдёт до Ипсиланти.
— Да ведь тогда мы с вами, господа, бесполезны, — заметил Каподистрия. — И всё, что мы можем, — сидеть и ждать вестей из Крыма, а Француз, может быть, уже убит.
— «Благословенные струи! — проникновенно сказал Черницкий. — Надежда верная болезнью изнуренных. Мой взор встречал близ дивных берегов увядших юношей… отступников пиров…»
