От большевиков обещал приехать Ленин.
После речи Л. Г. Дейча собрание стало настойчиво требовать:
— Ленина! Ленина!
Между тем из дворца Кшесинской сообщили, что Ленин нездоров, и приехать никак не может.
Этим воспользовались враги большевиков, и поднялся невообразимый шум:
— Конечно! Еще бы!
— Да он и не приедет. Шпионы немецкие!
— Приехали в запломбированных вагонах. Нарочно их прислал Вильгельм. Получили 20 миллионов марок.
И т. д.
Митингу грозил срыв. Слушать бывших налицо представителей партии большевиков нечего было и думать.
Ораторы других партий довольно потирали руки.
До глубины души был возмущен Л. Г. Дейч.
— Это безобразие. Клевета на Ленина. Это нечестная борьба.
— Идите и объясните им историю приезда Ленина и роль Временного правительства, — обратился Дейч ко мне, как председателю митинга.
— Я выступил бы сам, — прибавил он, — но мне плохо.
Действительно, с Л. Г. Дейчем сделался обморок.
Вооружившись наскоро газетами, где в то время большевики объясняли историю своего возвращения через Германию, я взял слово.
Шум стих.
Чувствовалось, что митинг ловит каждое слово и потому, что речь шла о бесконечно дорогом уже многим из этой солдатской массы — речь шла о Ленине.
По окончании митинга ко мне, как председателю, подходили отдельные группы, и смысл их заявлений был трогательно благородным.
— Мы можем не соглашаться с Лениным; может быть, мы не пойдем за ним, но клеветать подло. Нечестно это.
И тут же раздумчиво добавляли:
— А здорово он объясняет. Жаль, что не приехал. Разделал бы он всех этих ораторов. Как вчера говорил с балкона о диктатуре пролетариата! Куда этим… Жаль, что не приехал, из-за него-то больше и пришли мы…
4. Вопрос о выводе революционных войск из Петрограда
Позиция, занятая петроградским гарнизоном после 27 февраля, политическая непримиримость солдат и все возрастающее влияние на них партии большевиков — в лице, главным образом, военной организации большевиков — все это не могло не беспокоить Временное правительство и лидеров других политических партий.
Для всех было ясно: для того чтобы обессилить питерский пролетариат, надо убрать из Петрограда революционные войска. Надо заменить их войсками с фронта, иначе говоря, верными частями, и только тогда должно было наступить умиротворение.
Первоначально вопрос этот был поднят на общегарнизонном собрании 17 апреля 1917 года под видом вопроса «о реорганизации гарнизона». И на этом же первом заседании представитель Волынского полка жаловался: «У нас идет большая убыль тех людей, которые были с нами 28 февраля».
