20 июля
Вчера к вечеру мы добрались до стана наших поисковиков. Они досыта накормили усталых голодных путников. За время нашего отсутствия Миша убил оленя, имевшего неосторожность близко подойти к палатке. На гольцах они нам часто попадаются, но так как мы ружья не берем, чтобы не отвлекаться от работы, то они нам вроде как ни к чему. По-видимому, это олени из стада Василия Слепцова, о котором говорил Протопопов.
Обед был чудеснейший: на первое — картофельный суп с олениной, на второе — жареная оленина, на третье — кофе мокко со сгущенным молоком. Давненько наши желудки, привыкшие к спартанской пище и скромным чаям, не вкушали таких яств.
После обеда, поговорив немного, мы уснули как убитые и проспали до позднего утра. Снаружи неистовствует непогодь, хлещет дождь, и так сладко спится под аккомпанемент стучащих по палатке дождевых капель. К полудню дождь прекратился, но небо оставалось грозово-хмурым. Вода в Нелькобе поднялась метра на полтора, и кроткая речка превратилась в разъяренную львицу «с косматой гривой на спине». Откуда у львицы косматая грива — пусть ответит Лермонтов.
24 июля
Утренняя заря слегка позолотила края далеких облаков. В небе серебрится луна, только наполовину утратившая свой яркий ночной блеск, а мы уже на ногах. Холодно. Июльские утренники дают себя знать. А на высоте 1200 метров много ли тепла может дать жиденький костер из тощих веток стланика! Он скорее обманывает, чем греет. Меня разбудил холод и странный треск. Когда я открыл, глаза, передо мной предстало феерическое зрелище: постель моего спутника ярко пылала, разбрасывая вокруг фейерверки искр. Сам он с искаженной физиономией, в облаках дыма стремительно покидал належанное место. Коварное пламя костра потихоньку подобралось к вороху стланиковых веток, на которых пристроился Ковяткин, и воспламенило их. Все в общем обошлось благополучно, если не считать пары новых дырок в одеянии моего соратника.
26 июля
С одеждой у нас дело обстоит катастрофически плохо. Я, например, одет так: на мне асимметричные брезентовые брюки — их по примеру известного Тришки пришлось чинить за счет укорачивания одной штанины. Эти брезентовые брюки составляют самую прочную основу моего гардероба. Правда, комариное жало пронзает их с такой же легкостью, как игла кусок масла, но все же это защита. Под ними к телу прилегает «лоскутная империя» кальсон, которые, несмотря на систематическую починку, упорно рвутся, причем каждый раз на новом месте. К счастью, дырявые участки кальсон и брюк не совпадают, так что кое-как существовать можно.
