Очнувшийся Дали стоял над женой и любовался ее телом. Она потягивалась, начиная просыпаться от яркого света, светившего ей в лицо. Художник осторожно сел на кровать и нежно обнял Галу. Она прижалась к его груди, и он долго гладил ее по волосам, наслаждаясь теплотой прекрасного тела. А ожившая муза уже тихо нашептывала: «Ну давай! Начинай! Торопись!»
– Гала, я придумал сюжет новой картины! Это будет что-то потрясающее! Весь мир будет восхищаться твоей красотой.
Она непонимающим взглядом посмотрела на мужа, зевая.
– Ты опять что-то задумал?
– Нет! Я просто хочу показать всему миру, какая ты у меня красивая!
Гале уже было за пятьдесят, но она тщательно следила за собой, стремясь сохранить свой стройный изящный стан.
– Ты хочешь опять выставить меня на всеобщее обсуждение?
– Нет, моя дорогая! Я хочу, чтобы все запомнили твою красоту и спустя много лет по достоинству оценили тебя, – он опять притянул жену к себе и нежно стал осыпать поцелуями ее волосы, шею и руки. – Ты у меня одна такая красивая и неповторимая! – После принес в комнату мольберт. – Гала, а теперь ложись! Закинь руки за голову! Вот так! – он немного поправил правую ногу. – Хорошо! Закинь голову назад! Представь, что ты спишь и через минуту проснешься! Сейчас у тебя самый сладкий момент сна. – Волосы Галы спускались вниз с кровати. Он еще несколько раз поправил руки жены. – Теперь оставайся в этом положении.
Дали начал творить одну из своих самых знаменитых картин. Женщина лежала на каменном утесе, больше похожем на карту Европы. Она даже не лежала, а парила в воздухе над импровизированной частью Старого Света. Ее точеное тело, осиная талия, прекрасные руки, манящая к себе грудь, красивые ноги пленили взгляд. Дали посмотрел на лицо Галы и бережно повернул его вправо. На картине спала сладким сном красивая молодая девушка, чистая и прекрасная, она отвернулась в сторону, и была видна вся безмятежность ее сна. Художник постарался передать легкость девушки, которой снится сладкий сон. Он быстро сделал набросок граната, который лежал рядом с кроватью, и маленькой пчелы, кружившей вокруг граната. Девушка сквозь сон слышит жужжание насекомого. Художник сделал набросок большого и сочного граната, висящего в воздухе, из которого текут капли сока. Сладкий нектар манит пчелу, которая своим приближающимся жужжанием провоцирует ассоциативную память, порождающую подсознательные страхи. Дали еще раз вспомнил свой сон и набросал силуэт большой рыбы, которая выскакивает из граната и пытается проглотить красивую женщину. Образ тигров Дали позаимствовал из афиши цирка, на которой они прыгали через обруч. По памяти он набросал хищников, готовых вцепиться острыми когтями в обнаженное тело женщины. Ассоциативная цепочка страхов понеслась дальше, и вот девушке снятся голодные тигры. Женщина еще не испытывает страх от звериных когтей и острых клыков, и тут Дали осенило, чего еще боится женщина. Конечно, укуса пчелы. И он тут же нарисовал ружье с приложенным к нему штыком. Его героиня боится жала насекомого, и вся картина предстала перед ней за секунду до пробуждения. Случайное открытие, сделанное им, заставило его подпрыгнуть от неожиданности: как много страхов может породить лишь небольшой испуг. Дали вспомнил про слона и закончил набросок картины. Папа Римский символизировал веру, но, когда одолевает страх, все надежды на Всевышнего оказываются напрасными. Теперь осталось только довести картину до совершенства, и очередная психологическая тайна от Сальвадора Дали будет готова вновь покорить общество. Дикий страх от жужжания пчелы, а точнее от предстоящего укуса, на самом деле не так страшен.
