— Но я, ты… ты не?.. — Эран не находила слов.
— Нет, пока нет. Не совсем. Нет, пока ты… пока у тебя не появится больше времени для меня. Когда ты закончишь учиться, летом… наши песни будут написаны, и мы узнаем, сработаемся ли мы, — сказал Бен.
— Летом? Но, Бен… о Боже! Что же мне, по-твоему, делать до тех пор? — спросила Эран каким-то не своим голосом.
— Делай, как я. Спи с кем-нибудь. — Бен пожал плечами.
Эран почувствовала, как внутри у нее все словно разлетелось на множество осколков. Она была потрясена. Так же, как и Бен: он не хотел грубить, он просто не представлял себе, как обыденно это прозвучит. На лице Эран появилось такое выражение, как будто Бен ударил ее. Он потянулся к ней, но Эран отстранилась.
— О Эран, прости! Я не имел это в виду. Я хотел сказать, что, может быть, тебе нужно набраться немного опыта, прежде чем ты решишь, что я тот единственный парень во всем мире, кто тебе нужен, — быстро сказал Бен.
Еле слышным шепотом Эран спросила его:
— И с кем же ты спишь?
— Да с разными. Девчонки, которые крутятся вокруг после вечеринок, в пабе… ни с кем дважды, — ответил Бен.
Эран встречала некоторых их них: высокие, шумные, захлебывающиеся смехом девицы, в броских нарядах, вешающиеся на каждого встречного мужчину. Длинные ноги, короткие юбки, красные губы. Фанатки…
Она встала.
— Я лучше пойду.
Но Бен потянул ее назад.
— Нет, не убегай. Эран. Это не ответ!
Не ответ, он прав. Она убежала из Ирландии, но не будет прятаться ни от чего, что ей уготовил Лондон.
— Где же ты с ними спишь? — спросила Эран.
— У них дома. — Бен опустил глаза.
— И когда это было в последний раз? — Эран не узнавала своего голоса.
— Около месяца тому назад. Как раз перед Рождеством, — сказал Бен.
— Надеюсь, ты получил с ней удовольствие, потому что она была последняя. Если ты хочешь видеть меня снова, ты не будешь встречаться с другими женщинами. Это ясно? — Голос Эран звенел как стекло. Бену понадобилось какое-то время, прежде чем он ответил:
— Да. Понятно.
— Хорошо, — сухо сказала Эран.
Схватив свои вещи, она выскочила из квартиры, изо всей силы хлопнув дверью.
Она попала домой уже в полночь, но заставила себя усесться за письменный стол и дрожащей от гнева рукой одним махом написала все куплеты к песне.
На следующий вечер жаркие объятия Бена и глубокий, долгий поцелуй, казалось, умоляли о прощении яснее всяких слов.
— Ты как? Я беспокоился, — признался он.
— Все в порядке, я написала стихи, — ответила Эран.
