* «Г. Полевой хотел выразить в своем романе идею противоречия поэ-ааи с прозою жизни. Дл я этого он представил молодого поэта в борьбе с сухих, эгоистическим и прозаическим обществом. Но... во- первых, его поэт, этот Рей хенбах, есть то, что немцы называют «прекрасная душа» (schone Seele). Сл ова «прекрасная душа» имели у немцев то благородное значение, которое имеют они до сих пор у нас. Но теперь они у немцев употребляются как выражение чего- то комического, смешного. Так точно, еще недавно слова U
Во всяком сл учае, повести были несравненно л учше романов, и если авт ор статьи, о которой мы упоминал и, п од робн о обозрев все сущест вовавшие до Гогол я повести, приходит к закл юче-нию, что, собст венно говоря, «у нас еще не был о повест и» до появл ения «Вечеров на хут оре» <и «Мирг ород а», то еще несомненнее, что у нас не сущест вовал о романа. Был и тол ько попытки, доказы вавшие, что русская л итература гот овит ся иметь роман и повесть, обнаруживавшие в ней стремл ение к произведению романа и повести. От носит ел ьно драмат ических произведений нел ьзя сказат ь и эт ого: прозаические пьесы, дававшиеся на театре, были чужды всяких л итерат урны х качеств, «ак водевили, переделываемые ныне с франц узского.
«чувствительность» и «чувствительный » употреблялись у нас для отличия людей с чувством и душою от людей грубых, животных, лишенных души и чувства; а теперь употребляются для вы ражения сл абого, расплывающегося, растл енного и приторного чувства. Выражение «прекрасная душа» полу-
чило теперь у немцев значение чего- то доброго, теплого, но вместе с тем детского, бессильного, фразерского и смешного. Ренхенбах г. Пол евого есть полный представитель такой «прекрасной души», — и он тем смешнее, что почтенный сочинитель нисколько не думал издеваться над ним, но от чистого сердца убежден, что представил нам в своем Рей хенбахе истинного поэта, душу глубокую, пламенную, могучую. И потому его Рей хенбах есть что - то уродливое, смешное, не образ к не фигура, а какая- то каракулька, начерченная на серой и толстой бумаге дурно очиненным пером. В нем нет ничего поэтического: он просто добрый малый , — и весьма недалекий малый , — а между тем, автор поставил его на весьма высокие ходу л я. Л ю т оскорбл яют его не истинными своими недостатками, а тем, что не мечтают, когда надо работать, и не восхищаются вечернею зарею, когда надо ужинать. Авт ор даже и не намекнул на истинные противоречия поэзии с прозою жизни, поэта с толпою. 1 '"'J
