В итоге я стал молить Камал-хана: «Ну пожалуйста, ну скажите, что у меня язва желудка!»
Мучительно было для меня и запоминание священных текстов и молитв на арабском. Мучительно было стоять на больных коленях по часу пять раз в день, совершая намаз. И один ночной, шестой. Ох как это было нелегко! Как это было больно.
Привычки жить по-старому пришлось на время оставить. Ничего нельзя было делать: ни мои обычные дыхательные упражнения, ни медитации. Только суфийские практики, только ислам. Консервативность иногда доходила до абсурда: даже свой утренний кросс мне пришлось оставить на это время. Когда я только заикнулся о том, чтобы с утра побегать, Камал-хан мне тут же запретил: «Утром все идут в мечеть. Увидят, как ты бегаешь. А все знают, что ты у нас живешь. Здесь так нельзя». Мне пришлось вставать по утрам еще до первого намаза и бегать во дворе на одном месте. Вот такой вот нехитрый компромисс.
Где-то через три недели я взвыл. Попросил Камал-хана выслушать меня. И застонал: «Ну как же так? Я к вам со всей душой, я в вас так верю, вы мой Наставник и Учитель… Как же так? Зачем вы так строго со мной? Мне так плохо! Что за издевательство?» И тогда Камал-хан посмотрел мне в глаза и говорит: «Ты включен в меня, я включен в Хазрата, Хазрат включен в Аллаха. И поэтому все, что есть, – это Аллах. И если ты этого не поймешь, у нас с тобой ничего не получится». И в этот момент я посмотрел на себя со стороны. И все понял. На глаза навернулись слезы. Я посмотрел на Камал-хана. С ним происходило то же самое – он утирал слезу.
Мы совершили намаз, во время которого меня посетило откровение, как это ни громко будет сказано. Откровение, о котором Наставник запретил мне говорить. Об этом знаем только мы с ним и больше ни одна живая душа. Это стало переломным моментом моего пребывания в Самарканде. Внезапно я начал находить смысл во всех своих «лишениях» и «неудобствах», я разобрался с ними, осознав их природу. Я перестал сопротивляться и отдался потоку, несущему меня не куда-нибудь, а в паломничество по святым захоронениям пророков.
Представьте себе: обычный город, обычная улочка, ты идешь и вдруг тихонько открывается едва заметная боковая калиточка, а из-за нее тебя уже рукой подзывают. Чувствуешь себя как мафия, для которой открыты все потайные входы и выходы. И вот пара шагов – и ты оказываешься в гробнице непонятно какого седовласого века! В древнем захоронении святого пророка Даниила, например. И что самое удивительное – такое ощущение, что даже по соседству живущие люди не подозревают, что у них под боком происходит.
