– Это-то да, – с тоскливым вздохом вспомнил наш договор Николас. – Там, говорят, поросей зажарили.
В ответ одарила его красноречивым взглядом. Мол, нас и так тут быть не должно. Николас усовестился, но ненадолго и затянул вновь перечисление, по его мнению, заманчивых блюд. На меня это не действовало, я аккуратно, по широкой дуге, кружила вокруг жениха, рассматривая со всех сторон.
Эдрин оказался приятной наружности. Его образ в ворожейном шаре предсказаний был несколько размытым – точнее, таким, как его воспринимала сама Мариэль. Темно-серый костюм с крохотным бутоном белой розы в петлице сидел на мужской фигуре ладно. Темные, как у большинства южан, волнистые волосы, золотистый загар и радостная улыбка, практически не сходившая с его губ, привлекали взгляды к его природному обаянию. Эдрина окружали родственники, а после того как ударили в огромный диск храма, оповещая о начале церемонии, к нему подошли друзья. Они пожимали руку жениху, хлопали по плечу и коротко поздравляли, не вдаваясь в излишнюю витиеватость.
Вообще ощущение праздника прямо-таки носилось в воздухе. Смех и веселые реплики раздавались отовсюду. Дети, наряженные по такому случаю, гонялись друг за другом между взрослыми. Девушки строили глазки молодым людям, а те в свою очередь, расправив плечи, завлекательно поглядывали на шумные стайки южных красавиц.
Второй удар по храмовому диску призвал гостей поторопиться в прохладу здания. Голоса стихали сразу же за порогом. Здесь не терпели суеты, и священники могли сурово покарать ослушников, а потому все преисполнились торжественностью момента, проходя к ритуальной чаше. Сам сосуд стоял на мраморной подставке. Даже не представляю, как смогли его доставить в храм – размеры поражали и внушали уважение. Чаша переливалась в потоке света, спускающегося сверху. Драгоценный металл украшали опалы и сапфиры немалой стоимости. Витражи на крыше храма, строго расположенные по сторонам света, различались по цветам. Восток – пурпур, запад – глубокая зелень, север – почти непрозрачная синь, а юг сверкал золотом. Мастера добились потрясающей игры светотеней. Солнечный луч, проходя через мозаику каждого сектора, отмечал очередную часть дня, и чаша меняла облик, творя волшебство без магии. Сейчас же, почти перед самым полуднем, когда светило подходило к зениту, преобладал восточный сектор, отчего блестящая чаша из дорогого металла и монументальная подставка из мрамора сверкали пурпуром, играя причудливыми искрами.
